Дэвид вопросительно смотрел на нее.

— Это здесь? — спросил он недоумевающе.

— Мгм.

Неясные опасения пробудились в нем: кажется, эта странная молодая женщина не совсем владеет собой. Ее дразнящая улыбка подтвердила его подозрения. Дэвид подавил взявшееся откуда-то чувство страха и сказал:

— Но я вижу только стену.

— Как и я.

Не отводя смеющихся глаз и не сдерживая плутовской улыбки, Марианна пробежала пальцами по выступу стены. Где-то в глубине что-то щелкнуло, и там, где только что было сплошное пространство стены, теперь зияла распахнутая дверь.

— Сюда. — Она сделала приглашающий жест.

Дэвид осторожно заглянул внутрь.

— А что там?

Марианна первой двинулась в темный проем двери.

— Идите сюда и увидите, — послышался ее голос.

Было в этом голосе нечто такое, что действовало на его нервы самым возбуждающим образом. Он вдруг ощутил такой сильный и неожиданный прилив страсти, как будто вино вскружило ему голову. Он хотел было заговорить, но горло пересохло, и он судорожно закашлялся.

— Иду. — Он наконец справился с собой и двинулся вперед, в темноту.

Молчание, тишина, подступающая к самым глазам тьма. Дэвид прищурился, пытаясь разглядеть силуэт женщины. Тщетно.

— Где вы?

Опять молчание. Он, как слепой, вытянул вперед руки и стал мелкими шажками продвигаться вперед.

— Марианна?

— Я здесь! — наконец послышался ее голос.

Он едва удержался, чтобы не крикнуть: «Я хочу тебя, Марианна», эти слова уже рвались с его губ, но одернул себя: «Спокойно. Тебя просто будоражит эта квазиромантичная обстановка».

— Где же вы? — Дэвид постарался придать своему голосу максимальную сдержанность.

В этот момент ее рука ухватила его пальцы, и снова ощущение ее близости захлестнуло его, словно волной какого-то магнетизма. Он почти чувствовал ее, эту волну. Одна часть его существа отпрянула в благоразумном опасении, но другая безумно захотела притянуть эту женщину к себе, обнять с дикой жадностью, не слушая негодующих возгласов, отыскать ее губы, потребовать…

— Что с вами? — послышался ее голос.

Дэвид вздрогнул и постарался выровнять дыхание.

— Где же картина, которую вы хотели показать? — спросил он.

— Вы и в самом деле хотите ее видеть?

В тоне, которым она произнесла последние слова, ясно звучало приглашение. Никакого иного объяснения этой странной интонации он не мог придать. Закрыв глаза, Дэвид потянул было свою руку из ее ладоней, внутренне поражаясь тому волнению, которым было охвачено все его существо. Он едва мог дышать.

— Да. Хочу. Где же она?

Рука Марианны отпустила его руку, и будто весь холод мира хлынул между ними. Дэвиду показалось, что этот холод накрыл его с головой.

— Она прямо перед вами, — послышался ее голос.

— Мне лучше зажечь спичку.

— У вас размолвка с женой?

Он вздрогнул от неожиданного вопроса и переспросил:

— Что?

— Когда я стояла в дверях и вы подумали, что это она, вы спросили: «Ты даже не хочешь говорить со мной?»

Он опустил глаза, припоминая.

— А, да…

— Вы поссорились?

— Э-э…

У него родилось искушение отрезать кратким: «А вам что за дело?», но он не смог найти в себе силы для такого решительного ответа и стоял в беспомощном молчании.

— Не ломайте над этим голову, — тихо произнесла Марианна. — Вы совсем не обязаны мне отвечать.

Инстинктивно он протянул руку, чтобы погладить и успокоить ее, но, смутившись своей реакции, отдернул ладонь, вытянул из кармана коробок спичек, который прихватил с каминной полки в спальне, и попытался зажечь одну из них. Ничего не получилось. Чиркнул другой. Марианна быстро отвернула лицо при виде вспышки пламени, но он успел заметить мелькнувшее на нем выражение боли.

Когда женщина снова подняла на него глаза, Дэвид ощутил то же пылкое томление, что и раньше. Теперь оно было даже сильнее. Просто невероятно, как это незнакомая женщина может казаться такой влекущей и такой неотразимо прекрасной. Он не мог оторвать глаз от ее лица, плененный его красотой.

— Вот эта картина, — произнесла Марианна, и рука ее описала плавную кривую.

По этому дразнящему жесту, по ее улыбке было совершенно ясно, что она понимает, что с ним творится. Он смущенно отвел глаза и почувствовал мимолетную обиду, хоть в то же самое время его сжигало желание смотреть на это лицо снова и снова.

Судя по тому, что он мог разобрать в тусклом свете спички, картина не передавала всей необычной прелести Марианны. Но зато на полотне была запечатлена квинтэссенция ее существа, ее — Дэвид замялся, подыскивая нужное слово, — дух. Он несколько раз медленно кивнул, сам не осознавая этого движения, и поднял спичку повыше, чтоб лучше разглядеть портрет.

На мгновение его поразила исключительность происходящего — глубокой ночью он стоит в какой-то затхлой комнатенке рядом с незнакомой женщиной и почти в полумгле, при свете единственной спички, разглядывает зачем-то ее портрет. Затем трезвость этой оценки испарилась, и он снова погрузился в безмолвное, но восхищенное созерцание ее красоты.

— Вам нравится? — Вопрос Марианны прервал его молчание.

— Это прекрасный портрет, — отозвался он. — Когда он написан?

— Прошлым летом.

Дэвид зажег новую спичку и продолжал смотреть на полотно. На холсте были изображены лишь голова и плечи женщины. «Он писал ее обнаженной?» Этот странный вопрос не только пришел ему в голову, но и едва не сорвался с языка. Дэвид проклинал себя за то, что подобная мысль могла прийти ему в голову. Просто невероятно, что такое волнение вызывает в нем женщина, которую он знает едва ли больше десяти — пятнадцати минут. Разумеется, это результат влияния ее необычной красоты. «Видеть такую красавицу, — сказал он себе, — значит желать ее».

Дэвид со вздохом отвернулся.

— Могу сказать, что это действительно…

Он умолк на полуслове, поняв, что остался один. Встревоженный, кинулся к темному проему двери и через мгновение оказался в мастерской. Марианна стояла у окна и смотрела наружу. Дэвид щелчком отбросил спичку и спросил:

— Мне закрыть дверь?

— Как хотите, — отозвалась она.

Тон ее был настолько апатичным, что Дэвида пронзила боль тревоги. Сам не зная почему, он чувствовал себя обязанным доставить этой женщине радость. Не в силах оторвать глаз от ее лица, полуобернулся и толчком затворил дверь. Затем двинулся к окну, у которого она стояла. Марианна, казалось, не сознавала его присутствия. Дэвид поежился. Ее безразличие больно ранило его. Еще несколько минут назад их отношения были полны взаимопонимания, а теперь она словно ускользнула от него и оказалась на недосягаемом расстоянии. Он тщетно напрягал разум, пытаясь найти слова, которые могли бы вернуть ее обратно.