хозяину. Здесь Сахана могла выбирать сама. Последний жест воли. На принятие решения у нее был год, а затем возможно было через суд распорядиться имуществом. Только судья мог гарантировать то, что рабыня действует по своей воле, а не под давлением господина.

Дом исцелений, где она работала, или тетка могли попытаться вызволить ее, если Сахана напишет о том, что произошло. Были случаи, когда семьи выкупали рабынь у их хозяев, но тетка Саханы точно этого не сделает. Скорее всего и не поинтересуется, куда исчезла девчонка, к которой она равнодушна. На работодателя тоже нечего было рассчитывать. Сахана успела продвинуться по службе, но не заработала себе имя. Будь она известным лекарем, ее могли бы попытаться вернуть.

Впрочем, не стоило рассчитывать, что Алкид согласился бы на это. Интересно, как далеко отсюда город с ближайшим домом исцеления? Есть ли вообще крупные клиники в округе, или здесь работают одиночные лекари? Как часто врачи сюда приезжают, и успевают ли доехать, если случай срочный? В тот момент, когда Сахана сказала Алкиду, кто она, она верила, что это ключ к ее свободе. Теперь ее профессия заперла ее здесь надежнее рабского ошейника. Впрочем, не лучше ли заниматься тем, к чему лежит душа, чем убирать за скотиной или выполнять другую тяжелую работу?

— А долго надо учиться, чтобы стать лекарем? – задумчиво спросила Айрина.

— Всю жизнь, – ответила Сахана, стараясь овладеть голосом, чтобы он не дрожал. – Сначала надо родиться с этим даром – проникать взором в тело человека. Есть специальный тест, который все проходят в десять лет. А затем детей, проявивших способности забирают в специальные школы, где мы долгие годы учимся вмешиваться в организм человека так, чтобы исцелить его.

— Это получается, ты сейчас видишь нас всех насквозь, – Василь с восторгом посмотрел на Сахану.

— Нет, конечно, – вздохнула она. – Сначала я должна настроиться на пациента, а затем получить его согласие на мое вмешательство. Если вы когда–то были у лекаря и ваша проблема была серьезнее, чем насморк, то слышали формулу «разрешения на взгляд». Это процедура, которая требует от лекаря высокой концентрации, а если болезнь или травма серьезна, то и почти все силы.

— Никогда не приходилось такого слышать, – сказал Марк. – Обычно лекарь дает порошки и таблетки, пишет, как их использовать и все.

Айрина возмущенно хмыкнула и покачала головой, будто извиняясь за невежество брата.

— Значит, вы здоровые люди, – пожала плечами Сахана, вспоминая свой опыт. Она многое видела, людей с травмами, с очагами жутких болезней, разъедавших органы. Имела дело с безумными мужчинами и женщинами.

— Это только Марк у нас такой здоровый, – ухмыльнулся Василь, – все остальные отлично понимают, о чем ты говоришь.

— А мне всегда было интересно, как же помочь тем, кто не может произнести формулу? – вдруг спросил Алкид.

Сахана принялась объяснять.

— Формула – лишь формальность. Не все люди могут достаточно хорошо управлять своей волей. Кому-то мешает страх перед лекарем, кому-то не хочется узнать диагноз. Иногда люди нуждаются в помощи, но отказывают врачу в праве на вмешательство подсознательно. Для этого и нужна формула – она открывает путь. Те, кто без сознания и безумны – обычно сильно хотят жить и позволяют себе помочь. Хотеть жить – достаточно, чтобы лекарь мог вмешаться, – Сахана поняла по взглядам присутствующих, что ее никто не понимает. – Это магический ритуал, лекарь обращается к душе человека, к самой его сути. Но если пациент без сознания, согласия нет, а помощь нужна, то мы ее окажем, но другими способами: операция, препараты – все, что в наших силах. Ведь лекарь не может пойти, простив воли пациента.

— Не может пойти, потому что это не этично? – спросила Айрина, внимательно ловившая каждое слово.

— Нет, дело не в этике, – сказала Сахана. – Лекари не маги. Мы просто не имеем сил перебороть волю человека. Это невозможно, а не противозаконно.

— А мне кажется, что способности лекаря – настоящая магическая одаренность, – вдруг сказал Василь.

Алкид вскинул бровь, задумываясь.

— То есть ты не видишь наши внутренности, пока мы не захотим их тебе показать, – Марк уставился на нее, жуя салат и неприлично чавкая. Айрина, коснулась его руки, мягко приводя в чувство.

— И пока я не захочу на них посмотреть, – засмеялась Сахана, по–прежнему чувствуя напряжение от общения с этим людьми. Она мысленно представила, с каким бы удовольствием посмотрела на внутренности Нормана, выпуская их из него любым достаточно острым предметом. Как ни странно, Алкид у нее такого желания, противоречащего пути целителя, не вызывал.

Норман молчал, и женщина совершенно не понимала, что от него ожидать. Он не выглядел агрессивно, но в то же время настолько отстранился от общей беседы, что будто бы отсутствовал за столом. Она боялась его.

К Айрине она отнеслась с неприязнью. Вид хозяйки дома, такой избалованной, изнеженной и уважаемой, раздражал. Больше всего ее удивил Василь. Он был спокоен, все анализировал и полагался исключительно на свой разум.

Наконец, пытка застольем закончилась. Сахана даже умудрилась наесться, хотя постоянно одергивала себя – не зная, как на севере обстоят дела с припасами, боялась положить чужой кусок.

Слуга собирал тарелки, Айрин подошла к окну и что-то высматривала через мутное стекло.

— Я оставляю тебя с сестрой, – Алкид отвел Сахану в сторону, испытующе посмотрел в глаза. – Но ты понимаешь, что никто из нас не может тебе пока доверять. Моя сестра вовсе не беззащитна. Этот край суров. Опасными пришлось стать даже самым хрупким из нас. Я надеюсь, что тебе достаточно сильно понравилась комната в моем крыле, и ты не горишь желанием вернуться в подземелье.

— Я не буду делать глупостей, – девушка вздохнула и добавила, – хозяин.

При этом слове он как–то странно на нее посмотрел, будто не ожидал.

Сахана говорила искренне, ведь для любых глупостей сначала ей нужен был план. А пока она была совершенно дезориентирована, не знала ни людей, ни местности, даже не могла предположить, как одеться, чтобы выйти за порог в бурю. И еще она совершенно не знала, что страшнее – жить среди этих людей, или сбежать в незнакомый суровый мир, а затем держать путь домой без средств и помощи через весь континент.

Алкид кивнул и вышел. Она слышала, как уверенные шаги разносятся в пространстве холла, а затем поняла, что