Либо Чарли не заметил его, потому что его здесь не было. По спине Чарли пробежал холодок, когда он вспомнил обрывок телефонного разговора Скрябина, который услышал то ли этим утром, то ли миллион лет тому назад, в зависимости от того, с какой стороны смотреть.

"Разберитесь со всем этой ночью, - сказал он. - Если упустите, будет поздно". Судя по сумме, что он скармливал телефону, звонок был дальним.

Куда именно он звонил? Кто находился на том конце провода? О чём Винс просил его позаботиться? Что произойдёт, если тот парень будет тянуть?

Очевидный ответ пугал Чарли до мокрых трусов. Ему не хотелось верить, что Джо Стил, или его подручные могли придумать нечто подобное, не говоря уж о том, чтобы осуществить. Никаких доказательств у него не было, и он об этом прекрасно знал. Он даже не знал, кто подозреваемый. Он видел вероятность, совпадение. Ни больше, ни меньше.

Стоны, крики и плач, окружавшие его, смешались в его голове в нечто совсем иное. Звучало так, словно гусь прошёл по его могиле*.

Винс Скрябин заметил его на обратном пути в ту забегаловку. Сколько, по мнению Винса, Чарли мог услышать? Мог ли Винс решить, что Чарли сложил одно к одному и получил в итоге "два"? Если так, что он собирался с этим делать?

Если всё это не похмельный бред, Скрябин только что прожарил главного соперника Джо Стила до чёрной хрустящей корочки, словно кусок ветчины, забытый в духовке. После этого избавиться от репортёра будет подобно обрубанию лишних концов. Те, кто знал слишком много, были самыми неудобными людьми в мире.

Если только всё это не похмельный бред. Если только Винс Скрябин не разговаривал с кем-то другим. Если он говорил о чём-то другом, Чарли просто напрашивался на лишние неприятности. "Как будто их у меня мало, - подумал он. - Ага, как будто!".

Никто не придёт за ним прямо здесь и сейчас. Он не во всём был уверен, но в этом был уверен твёрдо.

Председатель осторожно произнёс:

- Мистер Фэрли, что лично вы и ваши люди решили относительно тех делегатов, кто поддерживал губернатора Рузвельта?

- Мы бы хотели продолжить, как и прежде, выиграть выдвижение здесь и победить в гонке за место в Белом Доме в ноябре, - сказал Фэрли, произнося каждое слово сквозь слёзы. - По очевидным причинам... этому не бывать. Не менее очевидно и то, что наша партия должна победить на всеобщих выборах. Посему делегаты губернатора Рузвельта освобождаются от любых данных ими обещаний, и вольны действовать по соображениям своей собственной совести.

Не успел председатель что-либо сказать или ударить молоточком, как один из подручных Хьюи Лонга потребовал часовой перерыв. Он его получил; вряд ли кто-то стал бы ему возражать. Значит, он всё ещё считал, что Царь-рыба способен побороться с Джо Стилом. Чарли был готов поставить два доллара против банки солёных огурцов на то, что он напрочь сошёл с ума, словно мартовский заяц, однако этот человек заслужил свой шанс - свой шанс проиграть.

Сторонники Лонга попытались. И проиграли, с треском. Делегатов не из старой Конфедерации, которые хотели иметь дела с Хьюи Лонгом, можно было пересчитать по пальцам только рук, не прибегая к ногам. Конгрессмен от Миссисипи, который щеголял значками в поддержку Джона Нэнса Гарнера и Джо Стила махнул сигарой и выкрикнул:

- Эй, а как насчёт победы на выборах для разнообразия?

В такой постановке вопроса другие конгрессмены поняли. В начале третьего пополуночи на шестьдесят первом голосовании съезда, голоса Западной Вирджинии дали Джо Стилу отрыв в две трети голосов. В ноябре он встретится с Гувером.

По всему чикагскому стадиону разлетелись конфетти. Делегаты размахивали соломенными шляпами. Некоторые подбрасывали их на порядочную высоту. Чарли заметил, что одна шляпа едва разминулась с левым ухом председателя. Тот с видом оскорблённого достоинства повернул голову и избежал удара.

Чарли не был оскорблён. Он был в восхищении. "Если сделать такую игрушку, которая будет так легко летать, можно за месяц озолотиться", - подумал он. Оркестр заиграл "Вот он я, Калифорния" и "Ты свет мой".

Очарование летающих в воздухе соломенных шляп недолго занимало Чарли. Равно как и мысли о том, как за месяц стать миллионером. В данный момент, он не мог испытывать восторга от того, что в ноябре Герберта Гувера выкинут из Вашингтона с пустой консервной банкой, привязанной к хвосту. Он гадал, останется ли в живых через месяц, не говоря уж о таком далеком времени, как ноябрь.

***

Кто-то постучал в дверь гостиничного номера Чарли. Кем бы ни был этот сукин сын, уходить он не собирался. Чарли открыл один глаз и уставился на будильник, стоявший на комоде у дальней стены. Четверть девятого. Для того, кто освещал политический съезд, визит в столь ранний час был очень уж похож на ночные облавы в России Троцкого.

Зевая и ругаясь одновременно, Чарли проковылял к двери. Он открыл её. Кто бы там ни был, Чарли выскажет ему всё, что думает.

Но он не стал этого делать. В коридоре стоял ухоженный и аккуратно одетый Винс Скрябин. Изо рта Чарли раздалось единственное: "Гылк".

- Доброе утро, - произнёс Скрябин так, словно они не виделись в тот раз, когда этот человек устраивал нечто ужасное (если, конечно, он вообще устраивал нечто подобное).

- Доброе, - выдавил из себя Чарли. Слово это звучало лишь ненамного лучше того самого "Гылк".

- Джо Стил хотел бы встретиться с вами в своём номере через пятнадцать минут, - сказал Скрябин. - Номер 573.

Он коснулся поля своей хомбургской шляпы*, кивнул и ушёл прочь.

- Хосподи! - произнёс Чарли, закрыв дверь.

Сердце колотилось, словно барабан. Он ожидал, что Скрябин, скорее, достанет тупоносый револьвер 38 калибра и нашпигует его пулями. Завтрак? Приглашение от кандидата? Его хрустальный шар предсказаний ни о чём таком не упоминал.

"Нужно собраться", - пронеслась в голове Чарли неясная мысль. Он и сам должен привести себя в порядок, причём, как можно быстрее. Он вставил в бритву новое жилеттовское лезвие и соскрёб щетину со щёк и под носом Он оделся, прошёлся расчёской по копне песчаного цвета волос и направился в номер 573.

Когда он постучал, ему открыл Лазар Каган. Этот круглолицый еврей этим утром ещё не брился.

- Прекрасный день для всей Америки, - произнёс Каган.

- Я тоже так считаю, - ответил ему Чарли.

Он