— Послушайте, — вдруг сказала мисс Фэнхолл, — завтра ведь приезжает мистер Оглеторп!

— Мистер Оглеторп? В самом деле? — спросил Хокер.

— Да. — Она опять уставилась на воду. — Наш старый друг. Он всегда с нами так добр, а Роджер и маленькая Элен от него просто без ума. В колледже он близко сошелся с моим братом, и, пока Герберт не умер, они были неразлучны. Мистер Оглеторп всегда дарит мне фиалки. Я знаю, он вам понравится.

— Будем надеяться, — ответил Хокер.

— Как же я буду рада его снова увидеть! Вы не знаете, в котором часу прибывает утренний дилижанс?

— Около одиннадцати.

— Мы получили от него письмо с обещанием приехать. Надеюсь, он нас не разочарует.

— Не сомневайтесь, вскоре он будет здесь, — заверил ее молодой художник.

Над гребнем горы, где в лунном свете стояли величественные сосны, пронесся порыв ветра. Где-то на озере крикнула странным, потусторонним голосом гагара. Хокер направил лодку к причалу, лицо девушки на заднем сиденье озарила полоска света, и он стал грести совсем медленно.

Мисс Фэнхолл поставила локти на коленки и опустила на ладони подбородок. Теперь она смотрела в какую-то точку отрешенным сияющим взглядом. Глядя на нее, Хокер греб как во сне. Ему было трудно оторвать от нее взгляд, и в эту минуту его переполняли надежды.

Наконец мисс Фэнхолл медленно произнесла:

— Как бы мне хотелось, чтобы он нас не разочаровал…

— Не переживайте, не разочарует, — ответил Хокер.

— Ох, от него можно ожидать чего угодно. Дети будут рады, впрочем, как и взрослые. Я знаю, он вам понравится!

— Да? — переспросил Холланден. — Оглеторп… Оглеторп… Вспомнил! Это же друг Фэнхоллов! Как же, как же, я его знаю! Парень что надо. Так что там с ним?

— Ничего, просто он завтра приезжает, — ответил Хокер. — Какой он, говоришь?

— Парень что надо! А что тебя так… Ах да, он же твой соперник, клянусь девятью полоумными кузнецами из Донавиру! Ну конечно! Вот черт, это же ясно как день, но сегодня я почему-то веду себя как последний болван!

— Где у тебя табак?

— Вон там, в той баночке. Трубка есть?

— Ага. Откуда ты взял, что он мой соперник?

— Ну как же, разве он не… Послушай, от этого даже дух захватывает!

Холланден вскочил на ноги, набил свою трубку, плюхнулся на стул и стал исступленно раскачиваться из стороны в сторону, выпуская клубы дыма.

Хокер стоял, лицо его скрывалось в тени.

— Ну, хорошо, думаю сейчас лучше пойти домой и лечь спать, — наконец произнес он голосом, в котором сквозила смертельная усталость.

— Постой! — воскликнул Холланден, отводя глаза от потолка, который перед этим ему пришлось долго созерцать. — Не уходи! Сейчас самое время… Кто бы мог подумать, что Джем Оглеторп встанет на твоем пути! И именно сейчас!

— Какой же ты все-таки мерзкий остолоп! — в гневе закричал Хокер. — Вместо того чтобы сидеть и нести чушь, глядя в потолок, лучше бы мне что-нибудь о нем рассказал!

— Клянусь, я…

— Да заткнись ты! Давай рассказывай о своем Оглеторпе. Я хочу все о нем знать. На остальное мне сейчас наплевать!

— Как тебе сказать… В общем, Джем Оглеторп один из лучших парней, которых я когда-либо знал. Ах, если бы он только был ослом! Если бы он был ослом, тебе не пришлось бы беспокоиться. Но он не дурак. Далеко не дурак. Среди тех, кто знаком с Джемом Оглеторпом, нет ни одного, кому бы он не нравился! Исключение из этого правила составляют лишь полные кретины!

Окно было открыто, и через него в небольшую комнатку доносились голоса сосен, напевающих свой бесконечный печальный мотив. Хокер придвинул стул ближе к окну, сел и уставился во тьму. На крыльце пансионата то и дело слышалось: «Доброй ночи! Доброй ночи!»

— И у него конечно же целый вагон денег, да?

— Еще бы! Он может выложить ими мостовую не одной улицы. Да, ну и дела!

Сердито нахмурив брови, Хокер с силой пнул комод:

— Послушай, Холли! Порой у меня складывается ощущение, что ты видишь во мне какого-то жука. Тебе явно нравится смотреть, как я копошусь и терзаюсь, но…

— Перестань, не дури! — сказал Холланден, глядя на него сквозь облако дыма. — В сложившихся обстоятельствах у тебя есть полное право говорить всякую чушь и бить копытом с видом оскорбленного лунатика, но прошу, не обрушивайся на меня с подобными нападками, тем более что я в данной ситуации делаю для тебя все, что могу.

— Делаешь все, что можешь? Да тебя об этом никто и не просил! Ты говоришь со мной, как с ребенком.

— Вот-вот! Значит, я не ошибся! Стоило мне это сказать, как ты тут же вспыхнул, как огненный шар, да? Как ты не поймешь, черт бы тебя побрал, что в твоем положении мужчина куда хуже ребенка!

Хокер, казалось, опять проникся к себе величайшим отвращением.

— Ох, Холли, ты конечно же прав, — махнул он рукой. — Понимаешь… у меня такое чувство, будто…

— Конечно, такое, а каким ему еще быть? — кивнул Холланден. — Так что не переживай, старина, все в порядке.

— А теперь послушай меня, Холли, этот Оглеторп…

— Черт бы его побрал!

— Так вот этот Оглеторп появляется здесь в тот самый момент, когда у меня, пусть даже не сейчас, а немного погодя, может появиться шанс. Поскольку ты с ним знаком, опиши мне его вкратце.

— Я бы посоветовал тебе…

— Плевал я на твои советы! Расскажи мне об Оглеторпе.

— Ну, хорошо. Начнем с того, что он, как я тебе уже говорил, на удивление замечательный малый, поэтому…

— Давай пока обойдемся без «поэтому»! Продолжай.

— Он на удивление замечательный малый, и денег у него пруд пруди, хотя в данном случае это обстоятельство не оказывает особого влияния на ситуацию. Мисс Фэнхолл…

— Чертов писака! Ты не мог бы строже придерживаться канвы своего повествования?

— Ну что же, он пользуется популярностью. Никогда не говорит о деньгах. Горделив, но не настолько, чтобы талдычить всем о своих прегрешениях, коли таковые имеются. Блистательным до приторности его тоже не назовешь. В наши дни это делает человеку честь. Да и потом… Одним словом, если сложить все вместе, Джем Оглеторп, надо признать, потрясающий парень.

— Не знаешь, сколько он намерен здесь пробыть? — прошептал Хокер.

Во время разговора его трубка то и дело гасла, а теперь и вовсе не подавала признаков жизни. Он взял новую спичку. Когда он ею чиркнул, Холланден посмотрел на пальцы друга и произнес:

— Ты нервничаешь, Билли.

Хокер выпрямился на стуле: