Профессор Джеральд Филлипс с сотрудниками изучал синдром замкнутости на протяжении десяти лет. Он считает, что замкнутость – это не просто уклонение от публичных высказываний, а гораздо более серьезная и глубокая проблема. Даже после того, как у замкнутых студентов с помощью специальной методики были сформированы специфические навыки публичного выступления, некоторые из них продолжали оставаться абсолютно неспособными к общению. Более того, Филлипс отмечает, что примерно у трети студентов даже повысилась тревожность после того, как они овладели некоторыми речевыми навыками. Вероятно, они просто лишились удобного оправдания своей необщительности и в то же время продолжали чувствовать дискомфорт при межличностном взаимодействии. Научившись тому, как нужно общаться, они продолжали нуждаться в том, чтобы освоить «о чем» и «почему».

Проблема замкнутости заключается не только в отсутствии

коммуникативных навыков, но включает также искаженное восприятие природы человеческих взаимоотношений. Замкнутый человек ведет себя как очень консервативный вкладчик на экономическом рынке, полном непредсказуемости и риска. Предвкушение возможной прибыли перевешивается опасением убытка. Так зачем рисковать?

Застенчивые люди описывают следующие физиологические симптомы своего состояния: пульс учащается, сердце колотится, выступает пот, начинается нервная дрожь. Однако мы все испытываем подобные реакции в связи с любой сильной эмоцией – будь то сексуальное возбуждение, страх, эйфория или гнев. Эти столь непохожие между собой состояния трудно различить по телесным реакциям. Руководствуясь только этими реакциями, мы бы никогда не знали точно, сказать ли «согласен» или «пошел к черту», посвятить себя любви или войне.

Но есть один физический признак, который не является составляющей общего возбуждения. Это то, что застенчивому человеку не удается скрыть, – краска на лице. Вот что по этому поводу рассказывает один торговец среднего возраста:

«Я обнаружил, что все более поддаюсь привычке краснеть в определенных ситуациях. Для меня это ужасно, поскольку мешает участвовать во многих делах, связанных с моей работой. Публично выступить для меня немыслимо, обсуждение какой-либо проблемы в узком кругу редко заканчивается удачно, и даже беседу с глазу на глаз мне трудно провести так, чтобы не выказать замешательства. И дела в этом плане становятся все хуже и хуже».

Многие из нас, бывало, чувствовали, как краснеют, сердце вырывается из груди, внутри все дрожит. Как правило, человек расценивает такое состояние как мелкое неудобство и стремится предвосхитить те положительные результаты, которые затем последуют: вас представят министру на коллективном собрании, полицейский укажет вам нужное направление либо вас научат новому танцевальному па. Застенчивые же люди сосредоточиваются на самих этих симптомах. По сути, им даже не нужно оказываться в ситуации, провоцирующей застенчивость. Заранее ощущая эти симптомы, они скорее откажутся отправиться на встречу, в турпоездку или на танцы.

Драматург Теннесси Уильямс вспоминает, как сбывалось для него подобное предчувствие:

«Я помню тот случай, когда впервые сильно покраснел. По-моему, это было в школе на уроке геометрии. Я посмотрел через проход и встретился взглядом с красивой темноволосой девочкой. Мое лицо запылало. Причем все сильнее и сильнее, даже когда я уже отвернулся. “Боже мой, – подумал я, – я краснею потому, что она посмотрела мне в глаза, а я ей. И что же – теперь так будет каждый раз, когда я буду смотреть кому-то в глаза?”

Пресытившись обдумыванием этой кошмарной перспективы, я успокоился.

Однако после этого случая в течение четырех или пяти лет я действительно краснел, если чей-то взгляд, мужской или женский, встречался с моим».

Люди часто краснеют, когда испытывают смущение – кратковременную потерю самоуважения. Такое время от времени случается с каждым. Мы смущаемся, когда наши частные дела вдруг оказываются в центре чужого внимания. Иногда это происходит, если кто-то выдает другим наши секреты. «Джона уволили из-за его некомпетентности». «Алиса целый час красится, а вы посмотрели бы на нее без косметики!» Такие реплики вгонят в краску любого. Кроме того, неожиданная похвала может смутить скромного человека. Бывает, мы смущаемся, если кто-то увидит, как мы делаем то, что не предназначено для чужих глаз, – ковыряем в носу, подтягиваем брюки и т. п.

Смущение охватывает нас и тогда, когда нам кажется, будто другие замечают нашу несостоятельность и порицают нас (или вскоре такое может случиться). Корнел Макнейл, ведущий оперный баритон из Сан-Франциско, вспоминает:

«Помню, когда я совсем молодым приехал из Миннесоты, я всегда испытывал смущение на званых приемах. Однажды в 1966-м был дан обед по случаю открытия оперного сезона. Вы знаете, что за чудный город Сан-Франциско и какие там элегантные люди. Так вот, за обедом подали корнуэльских горных куропаток. Если их не съесть сразу, они становятся скользкими. Я страшно боялся, что у меня куропатка соскользнет с тарелки прямо на роскошное платье дамы напротив. Поэтому я ел один гарнир».

Проблема смущения, вызванного неудачей, была исследована Андре Модильяни[12]с помощью интересного эксперимента. Проводя командное соревнование, Модильяни устроил так, чтобы некоторые участники не могли выполнить задание и это приводило к поражению всей команды. Те, кто публично испытал неудачу, были сильно смущены – гораздо в большей степени, чем те испытуемые, которые тоже не справлялись с заданием, но не прилюдно. Впрочем, что касается последних, их смущение возрастало, если они полагали, что об их провале скоро станет известно. Испытавшие наибольшее смущение старались компенсировать утраченный авторитет, «сохранить лицо». Они всячески стремились подтвердить свое общественное положение и компетентность. В эксперименте были выявлены шесть вариантов такой компенсаторной тактики:

• смена предмета деятельности («Как долго это может продолжаться? Я тороплюсь на деловое свидание»);

• ссылка на обстоятельства («Искусственный свет не дает мне сосредоточиться»);

• демонстрация иных своих достоинств («В теннисе я не силен, но зато в шахматах!..»);

• дискредитация задачи («Пытаться есть палочками по-восточному – пустая трата времени, когда есть вилки»);

• отрицание неудачи («С этим вообще никому не справиться»);

• поиск поддержки («Я ведь не очень подвел команду, правда?»).

Поскольку у большинства застенчивых людей самооценка и так невысока, они могут и не пытаться прибегнуть к подобной тактике. Скорее, они будут стремиться избегать ситуаций, чреватых неудачами, тем самым впадая в самоизоляцию и смакование своих недостатков.

Некоторые люди признают, что испытывают застенчивость даже находясь один на один с собой. Смущение охватывает их при воспоминании о прошлых неудачах и промахах. Иногда их беспокоит предчувствие будущих социальных контактов. Так ретроспективные и перспективные приступы застенчивости могут смутить даже наше одиночество.