Несмотря на кампанию, призванную искоренить политическую оппозицию, следующее десятилетие началось с новой волны беспорядков в легациях. В начале 1831 года местные элиты возглавили восстание, целью которого были получение более широких свобод и конституционное правление. В феврале у кардинала-легата сдали нервы, и он бежал из Болоньи. Народ хлынул на Пьяцца Маджоре — праздновать падение папской власти. Люди сорвали с двери папского дворца папскую эмблему и водрузили на положенное место трехцветное итальянское знамя. Видя всеобщий революционный пыл, папские войска бежали из города. Было сформировано временное правительство, которое возглавил видный местный законовед Джованни Вичини. Услышав об успешном восстании в Болонье, герцог Моденский Франческо V поспешно покинул свою столицу. В Реджо вместо герцогского флага взвился итальянский триколор, и, пока высшие чины торопились вслед за своим правителем, основная масса войск переходила на сторону повстанцев.

6 февраля 1831 года, в тот самый день, когда кардиналы в Риме собрались, чтобы усадить на священный престол Григория XVI, новый папа получил известие о восстании в Болонье. Через два дня временное правительство Вичини провозгласило конец папского владычества над Болоньей. 19 февраля Григорий, видя, что легации ускользают у него из рук, попросил Австрию срочно прислать войска и подавить восстание. Спустя две недели тысячи австрийских солдат вошли в герцогство Моденское, чтобы вернуть эти земли герцогу, которого связывали родственные узы с имперской династией Габсбургов. 24 марта австрийские войска вступили в Болонью, и Вичини с соратниками пришлось спасаться бегством[14].

Вичини уже не в первый раз навлекал на себя гнев папских властей. Всего за пять лет до восстания 1831 года он уже подвергался наказанию за публичную защиту прав евреев в Папской области, вызвавшую громкий скандал. Его подтолкнула к такому поступку проповедь, которую в 1826 году, в дни Великого поста, произнес в болонской церкви Сан-Петронио Фердинандо Жабало — монах, славившийся своим ораторским пылом. Желая, чтобы с его проповедью ознакомилось как можно больше верующих, монах распорядился отпечатать ее текст. Главной темой этой проповеди были евреи: Жабало называл их бичом человечества, скопищем грязных ростовщиков и не ведающих закона разбойников, которые сполна заслужили божественную кару, обрушившуюся на их головы.

Обличения Жабало уходили корнями в давнее церковное учение. В католическом богословии, на которое уже много веков опирались папские указы и постановления, евреи рассматривались как народ, к которому следует относиться терпимо — но лишь в строго определенных рамках. Как народ, откуда произошел сам Иисус, и народ, чье Пятикнижие вошло в состав чтимого церковью Святого Писания, евреи занимали особое почетное место среди прочих, не пользовавшихся такой привилегией, нехристианских народов. Вместе с тем на них лежала особая вина: ведь именно евреи распяли Иисуса. И если некогда евреи были богоизбранным народом, то теперь они давно уже они стали врагами Господа. Кара Божия не замедлила последовать: храмы иудеев в Палестине подверглись разрушению, а их самих Господь обрек на участь вечных скитальцев, влачащих жалкое существование.

До середины XVI века церковная политика в отношении евреев отличалась определенной сдержанностью. Им позволялось соблюдать свои религиозные обряды и иметь синагоги: ведь их далекие предки сыграли особую роль в свершении промысла Божьего на земле, и их собственное существование являлось живым свидетельством той давней исторической роли. Однако когда-нибудь еврейский народ узрит истину, войдет в лоно церкви Господней и тем самым поможет приблизить второе пришествие. Но потом случилось так, что этому миролюбивому подходу пришел конец: в 1555 году папа Павел IV издал буллу, повелевавшую согнать всех евреев в гетто. Отныне никто не собирался терпеливо дожидаться, когда же они сами обратятся в истинную веру: добиваться этой цели надлежало более решительно[15].

В 1827 году Вичини, решив выступить против антисемитской кампании в Болонье и против дискриминационных законов, ущемлявших евреев в Папской области, обнародовал собственные взгляды в форме краткого изложения одного юридического вопроса, недавно разбиравшегося в суде. Джузеппе Леви, еврей-выкрест, умер, не оставив завещания. У него осталось три брата, один из которых тоже обратился в христианство, а двое других продолжали исповедовать иудаизм. Среди законников в Папском государстве преобладало мнение, что право наследования принадлежит единственному брату, перешедшему в христианство, потому что, согласно каноническому праву, принимая крещение, новообращенные разрывали связи с родственниками-иудеями. Как написал Вичини в своем 154-страничном разборе этого дела, главный вопрос состоял в том, «правомерно ли полагать, что крещение одного из членов еврейской семьи отменяет кровные узы, которые тесно связывают его с другими родственниками, не вышедшими из иудейства». Сам Вичини считал, что эти узы родства не распадаются, а значит, братья-иудеи не лишаются своего права на наследство[16].

Ознакомившись с брошюрой Вичини, болонские законоведы — во всяком случае, те, кто занимал проправительственные позиции, — принялись выражать бурное возмущение. Самый выдающийся в городе знаток гражданского права, Винченцо Берни дельи Антони, профессор Болонского университета, подготовил обличительный ответ и в том же году опубликовал его. Следуя испытанному временем церковному взгляду на евреев, он прежде всего отказал евреям в праве считаться гражданами. Он назвал иудаизм вредной религией и напомнил, что сам Бог осудил евреев скитаться по всей земле, вызывая презрение у богобоязненных народов.

Далее профессор сформулировал следующие основные правовые принципы: