– Люциан Драгон. Младший принц, сын Его наисветлейшества Фергана Единственного.

– Принц?!

– Люциан Драгон – ненаследный принц, престол унаследует его старший брат Сезар Драгон, который в настоящий момент учится на предпоследнем курсе Академии.

– Расскажи мне про Академию.

– Академию основал два века назад Федор Драконов, первый архимаг объединенного королевства Даррании. Это первое и единственное учебное заведение нашего мира, открывшее свои двери одновременно для людей и драконов. Изначально она называлась Академия Дружественных Держав, но после смерти основателя была переименована в Академию Драконова.

– А раньше люди с драконами вместе не учились?

– Долгие годы магия людей небезосновательно считалась более слабой. Магия драконов – изначальна, она берет свое начало от двух основ: Жизнь и Смерть. Магия Жизни подвластна светлым драконам, магия Смерти – темным. Темные драконы так и не признали людей равными себе, поэтому их земли для вас закрыты. С момента создания Даррании, они закрыты и для светлых.

Гм.

Больше я ничего спросить не успела, потому что навигатор произнесла:

– Рекомендую поспать, Ленор. Сегодня у тебя очень ответственный день. Вступительный бал, который открывает учебный год – это большой праздник, но еще и испытание не из легких.

Да что они знают про испытания не из легких! Вряд ли оказаться на вступительном балу сложнее, чем провалиться в серебряную лужу посреди своего мира и очнуться в постели с драконьим принцем.

Как бы там ни было, я решила последовать ее совету, потому что глаза натурально слипались. Причем начали слипаться настолько резко, как будто внутри меня выключили свет, даже сил дойти до иномирного душа не было. У них же здесь есть душ?

Я надеюсь.

Потому что если нет…

Мысли стали ленивыми и тяжелыми, как и тело. Решив, что душ подождет до утра, наспех выпутавшись из платья, я просто рухнула на кровать, завернувшись в хрустящее одеяло.

Итого, в сухом остатке.

Я в другом мире. Умею открывать двери магией.

Я невеста драконьего принца, который видел, как я дралась на магической дуэли с главной стервой Академии, которую зовут как мою лучшую подругу.

Мои родители заговорщики, которых казнили, а всю историю нашей семьи стерли из местного аналога сети. В которой меня частично забанили за поиск запрещенной информации о других мирах.

Мне придется ходить на магические занятия, в которых я ровным счетом ничего не смыслю.

Что еще? А, да.

Сегодня вечером я иду на бал, и меня зовут как жидкость для стирки белья.

– Ты же знаешь, что мы тебя очень любим, Ленор, – руки мужчины, лежащие на моих плечах, были уверенными и сильными. От него веяло смелостью, надежностью, силой, и я улыбнулась.

Подошедшая к нам женщина была бледной.

– Очень любим, милая, – подтвердила она, опускаясь рядом со мной и с мужчиной, – это недоразумение очень скоро разрешится, и мы снова будем все вместе. А пока позаботься, пожалуйста, о брате. Веди себя так, чтобы он не наделал глупостей. Сейчас для нас и для нашей семьи это особенно важно. Обещаешь?

– Обещаю, – ответила я. – Обещаю, мам. А вы с папой должны обещать, что вернетесь домой как можно скорее. Хорошо?

Вместо ответа они меня обняли, оба, единым порывом, а следом по полу прокатился сквозняк. Шаги, эхом разносящиеся по холлу, заставили меня податься назад и вскинуть голову. Нас окружили стражники в иссиня-черной форме, возглавлял их высокий мужчина с густой бородой и жгучим взглядом карих, глубоко посаженных под густыми бровями глаз.

– Ларо, – резко произнес он, перевел взгляд на меня и немного смягчился: – Пора.

– Драконов. – Отец выпрямился, и мама последовала его примеру. – Ленор и Макс…

– О них позабочусь я.

Вперед выступил еще один мужчина.

– Дядя Хитар… – сорвалось с моих губ.

Он даже не взглянул в мою сторону.

– Дети заговорщиков все равно остаются детьми, – произнес он, глядя на бородача.

Тот поморщился, но больше не сказал ни слова.

Стражники выстроились шеренгами, загораживая моих родителей.

– Вперед, – скомандовал тот, кого отец называл Драконовым.

Мама на миг оглянулась, а после процессия двинулась в сторону дверей. Дверей нашего дома, всегда такого гостеприимного и светлого, но мне казалось, что сейчас в холле стало темно, как ночью.

– Мам… папа! – Я рванулась к ним, но поняла, что не могу сдвинуться с места: в мое плечо впились пальцы мужчины, который обещал о нас позаботиться. В отличие от прикосновений отца, его напоминало стальную хватку капкана или магических оков, сомкнувшихся с немыслимой силой.

Я смотрела, как моих родителей уводит стража, стараясь думать о том, что они мне только что сказали. Искренне верить в то, что они вернутся, и все станет как прежде…

– Ларо!

Грохот раздался такой, что я подскочила на постели. Голова казалась тяжелой, и чувствовала я себя так, будто вагоны всю ночь разгружала, а не спала.

Что за…

– Ларо! Ларо, открывай! Да открывай же!

Я не сразу сообразила, что грохот доносится от двери, которая подрагивала. Я бы тоже подрагивала, если бы в меня так колотили. Особенно ногами.

– Долго нам тут еще стоять? Если не успеем привести тебя в порядок до бала, Драгон нас на угольки пустит.

В этот момент память ко мне вернулась окончательно. Я спрыгнула с кровати, обнаружила, что все еще голая (ну разумеется, какой мне еще быть). Завернувшись в одеяло, подскочила к двери, и… как там это делается? Представить, как открывается дверь, то есть как размыкаются магические контуры…

– Ларо-о-о-о! – взвыли за дверью.

– Да сейчас!

Положила руку на ручку, перед глазами вспыхнула сиреневая нить. Я снова представила, как разрываю ее на части, и потянула дверь на себя. При этом резво отскочив в сторону, что оказалось весьма кстати: в комнату ввалилась целая компания, две девчонки и один парень, который нес футляр с платьем в одной руке и кучу пакетов и коробок в другой.

– Ужас!

– Кошмар!

– Люциан хоть подумал, как мы будем здесь работать?

– Здесь же не развернешься.

– А свет…

– Да свет здесь не поможет! Это разве свет? Вот свет от этого, – парень скривился и указал на то, что было в общем-то нормальным окном.

Ну да, из-за особенностей расположения моей комнатушки свет падал не очень удачно. Я выглянула в окно и поняла, что уже не утро и, кажется, даже уже не полдень. Если не сказать, что далеко за полдень.