Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да. Глазом моргнуть не успеешь, – подтвердил папа.
Они с любовью посмотрели друг на друга, и в этот момент произошло что-то странное. Я просто шагнула вперед, взмахнув рукой, и отделившая меня от компании пелена развеялась, разлетаясь по комнате шальными островками дыма. Со стола что-то упало, девчонок отбросило к двери, и они хором завизжали.
– Значит, так, – сказала я, игнорируя парня, у которого натурально отвисла челюсть, и шагая к ним. – Времена безъязыкой Ленор Ларо остались в прошлом, а в настоящем я вам обещаю, что еще одно слово про моих родителей – и вы вылетите отсюда вместе с дверью, а после будете лично объяснять Люциану, почему я вовремя не готова к балу.
Поскольку ответа не последовало, я решила уточнить:
– Мы друг друга поняли?
Одна из девчонок кивнула.
– Д-да-а. – Это была уже вторая.
– Ну и здорово, – я улыбнулась и сунула пакет с бельем парню обратно в руки. – Передашь Люциану, что мне не подошло. С платьем поможешь?
Я указала на чехол и развернула полотенце.
– Держи.
Парень икнул и зажмурился, держа полотенце на вытянутых руках вместо магической завесы, а я хмыкнула и принялась распаковывать платье.
Платье оказалось блестящим. Я даже ткань определить не смогла, потому что сверху оно облегало, как вторая кожа, а внизу струилось тяжелыми волнами, при каждом движении юбка «оживала». Уже потом до меня дошло, что это могло напоминать драконью чешую в движении. Например, дракона, обитающего под водой, потому что иссиня-голубой цвет навевал мысли о бескрайних водных просторах и о моей мечте побывать на океане.
Впрочем, о платье я очень скоро позабыла, потому что девушки взялись за мой макияж, а парень – за прическу, и первые пять минут у меня было ощущение, что я слегка сошла с ума. Потому что вместо палитр с тенями, тональных средств, пудры и прочей ерунды, они достали нечто отдаленно напоминающее раму для картины, кисти и краски.
Мне стоило немалых усилий удержать лицо, когда они эту раму еще и установили на помесь мольберта со штативом напротив меня, а мне указали на стул.
– Сядь ровно, – попросила одна из девушек. Надо сказать, гораздо более уважительно, чем при первой встрече. – Ты же не хочешь, чтобы у тебя получилось кривое лицо.
Честно говоря, все, чего я хотела сейчас – это перестать удивляться, потому что рано или поздно кто-нибудь смекалистый заметит мой открытый рот и отвисшую челюсть и сделает соответствующие выводы. Странно, что этого сразу же не сделал мой самопровозглашенный жених, но видимо, он был слишком увлечен собой.
– Та-ак, сейчас.
Девушки вдвоем подвигали раму, одна отступила в сторону:
– Дана, так ровно?
– Да.
Та, кого называли Даной, была светловолосой, со вздернутым носом и ямочками на щеках. Вторая, брюнетка, тут же взялась за кисти.
– А вы в курсе, что сегодня в Академии видели Альгора? – поинтересовался парень, вставая позади них.
Он что-то изобразил пальцами, и просвечивающая до этого рама подернулась дымкой. Спустя пару мгновений я уже смотрелась в невесть откуда взявшееся в раме зеркало.
– Альгор?! – ахнула Дана.
– Ага.
– Что в этом странного, – это была уже брюнетка. – Он будет преподавать магию темных, а все преподаватели должны появиться на открывающем учебный год балу.
– По-моему, Альгору без разницы, что и кому он должен. Он архимаг и наполовину темный дракон. Думаешь, ему реально есть дело до нас?
– По-моему, магию темных зря ввели как предмет. Мы с ней никогда не сталкивались, и, надеюсь, не столкнемся.
– Разумеется, не столкнемся. Темные к нам не суются, но если кому-то вздраконуло, что нам нужен дополнительный экзамен…
– Я даже знаю, кому. И знаю, почему. Ректор Эстре это придумала точно не для того, чтобы повышать нашу образованность.
Девушки захихикали.
– Т-с-с-с! – шикнул на них парень. – Девочки, не отвлекаемся. Раньше закончим – раньше освободимся.
Они действительно замолчали, и все, что мне оставалось – смотреть, как девушки орудуют красками, кистями, а парень просто машет руками, и при этом мое отражение в зеркале меняется!
Влажные волосы подсыхают, скулы становятся четче, обозначается ямочка на подбородке, глаза становятся выразительными и начинают блестеть. При всем при том, что они ко мне вообще не притрагивались, а я выглядела как после визита к профессиональному визажисту.
– Ларо-о-о-о! – крикнул парень. – Подбородок выше.
Да куда уж выше-то.
Оказалось, есть куда. Не отрываясь, смотрела на свое меняющееся с помощью магии отражение, на самоукладывающиеся и самозакручивающиеся волосы, и старалась не шевелиться. Потому что «Не шевелись!» могло посоперничать только с фразой «Ровнее!», которую мне повторили раз двадцать.
Или тридцать.
Зато когда раздалась команда парня:
– Закончили!
Я увидела совершенно другую Ленор.
Стильную. Роскошную. Красивую.
Ничем не напоминающую ту девочку, которая сегодня открыла глаза в спальне его драконьего высочества.
Волосы, уложенные легкими волнами стали объемнее. Глаза – больше, четко очерченные губы блестели, как от увлажняющей помады и хорошего контура. Скулы тоже приподнялись, в общем, макияж был на уровне.
– Пламенически! – выдал парень, а потом развернулся к пакетам. – Так, теперь украшения. Иди-ка сюда.
Я поднялась, обошла зеркало и зачем-то решила глянуть в него с другой стороны.
Зря.
Потому что моя челюсть все-таки медленно поехала вниз: вместо зеркальной поверхности с этой стороны был самый настоящий холст. На котором раскрывался мой умопомрачительно красивый портрет, написанный красками. То есть умопомрачительно красивый портрет умопомрачительно красивой Ленор, отражение которой я только что видела в зеркале.
– Ты что, отражающий артефакт никогда не видела? – фыркнул парень. – Давай-ка, нам надо…
– Повернись! – раздался приказ.
Что характерно, повернулись мы все. Я – от неожиданности, а почему остальные, могу только догадываться. Впрочем, до остальных мне сейчас дела не было, потому что я с размаху влетела в полыхнувший золотом взгляд Люциана.
Его драконье высочество смотрит на меня так, что по коже словно прокатывается золотое пламя.
– Люциан, мы…
– Вон.
Присутствующих как ветром сдуло. Не исключено, что действительно ветром, потому что от их перемещений по комнате стало свежо, только напоследок, когда парень вытаскивал пакет с рамой-артефактом, Люциан произнес: