засмеялись, а так ничего и не понявший Олег стал усердно ковырять в носу и заинтересованно смотреть по сторонам.

* * *

Ни рыбы, ни хлеба ни в Помосе и ни в каком другом месте они так и не купили в тот день. В ближайшем к ним «Киоске» не оказалось продавца, а другие мини- и супермаркеты подальше почему-то все были закрыты.

— Сиеста у них, что ли? — недоумевал Юра, — А какой вообще день сегодня, кто-нибудь знает? Выходной, что ли? Может, они по выходным не работают?

— Наверное. Людей на улице тоже нет. Чёрт-те что тут у них! Как вымерло всё.

— Да-а, даже не знаю, что и делать теперь.

— Слушай, а может вам самим с Олегом рыбу попробовать наловить, вы же удочку взяли. А, мальчики? А хлеб я в хлебопечке испеку. Муки там достаточно на полке. Остальные продукты у нас тоже есть: и молоко, и яйца. А, Юр?

— Ну с хлебом, я не сомневаюсь, ты справишься. А вот рыбы наловить, это ты загнула, мать, — Юра засмеялся.

— А что, пап, давай пойдём, поймаем рыбу, — заверещал Олег.

— Ага, держи карман шире, сейчас косяками пойдёт.

— Ну а что, Юр, может, правда, попробуете? Вон её сколько там плавает под ногами — я через маску видела.

— Да, да, пап, и я тоже видел. Одна вообще большущая такая была, я думал, сейчас как бросится на меня, схватит за ногу. Еле уплыл оттуда.

— Ага, наловим, щ-щас! Да вы вообще представляете, как её ловят тут? Это ж море!

— А что, ты представляешь, как будто? Ты вообще в море-то когда-нибудь ловил в своей жизни? — не унималась Настя.

— В море? — стал рыться в своей памяти Юра. — Пожалуй, ни разу.

— А вообще ловил когда в последний раз? — спросила Настя.

— Ну знаешь, я уж и не помню. Может, как Олегу мне тогда было, а может, постарше я был. Ох, давно… На пруду, в деревне у бабушки… карасей…

— Ну вот! Чего ты тогда утверждаешь, что ничего не получится, — продолжала напирать Настя.

— Да, пап, чего ты упреждаешь-то? Получится у нас всё, вот увидишь.

Настя стала громко смеяться над ошибкой сына в слове. А ему самому уже не было ни до чего дела, кроме предстоящей рыбалки. Юра же, поняв, что ничего другого ему тоже не остаётся, стал мысленно готовить себя к этому напрасному и пустому делу, для него совершенно очевидному. Ну что поделаешь, коли жена с сыном требуют? Деваться некуда.

Пока они ехали в сторону виллы, Юру не покидала мысль, что отсутствие людей и машин на всём их пути — какая-то небывальщина. Ну не может же такого быть, чтобы все местные жители куда-то подевались. Дома кругом есть, машины рядом стоят. Ну кто-то же должен в них жить и ездить. Неужели им всем настолько жарко, что они и носа на улицу днём не кажут.

* * *

Как это ни покажется удивительным, но рыбы в тот день они наловили на целый ужин. С лихвой. Вот так вот — кто бы мог подумать! Старый, пылившийся в гараже складной универсальный спиннинг, купленный Юрой ещё в начале 90-х, в самом расцвете «магазининга-на-диване» за 60 условных единиц, здесь проявил себя с самой неожиданной и парадоксальной стороны — на него действительно клевала и ловилась рыба. И ещё как клевала! Да, это не была какая-то крупная и известная им рыба. Напротив — мелкая и совершенно незнакомая. Но её было по-настоящему много.

И клевала рыба на самый что ни на есть обыкновенный хлебный мякиш. Юра слепил его из оставшихся почти зачерствевших ломтиков купленного ещё Захариасом хлеба, лишь для пахучести добавив каплю оливкового масла. Причем вытаскивать рыбу не успевал не только Юра, но также и Настя, и Олег. Поймать её оказалось настолько легко и просто, что через три с половиной часа интенсивной рыбной ловли, незаметно для всех пролетевших, в ведёрке у них плескалось добрых два с половиной десятка разномастных рыбёшек. Размер каждой из них не превышал ладони Насти, но и не был меньше, чем ладошка у Олега.

Юра только посмеивался:

— Да я такую мелочь даже пацаном обратно выбрасывал. Этих мальков у нас и кошка не ела, настолько жалко ей было их.

— Ничего, вот сейчас на сковородке зажарю — у всех за ушами захрустит, — испытывая невероятный доселе азарт, отвечала Настя.

Её было не оторвать от этого нового для них семейного занятия. И когда приходила очередь Насти — а удочка была одна на всех — она жадно всматривалась в постоянно качающийся на поверхности воды поплавок и сразу же подсекала, как только тот уходил под воду.

Больше всех радовался удачной и первой в его жизни рыбалке Олег. И он же до слёз расстраивался, когда рыба в последний момент сходила с его крючка. Первые же пойманные им рыбки доставили ему ощущение полного счастья. Он играл с ними, пытаясь погладить в воде или ухватить, поднимая потом над ведром и разжимая руку. Но и после, наигравшись с рыбками, Олег тоже не скучал, когда удочка была не у него в руках. Мало того, что вся пойманная ими всеми рыба снималась с крючка только Олегом и отправлялась им же прямиком в ведёрко, весь процесс ловли родителей он мог свободно и детально наблюдать со стороны. Облачившись в маску с трубкой, Олег нависал почти над самым поплавком и разглядывал, как десятки мелких и пара рыб покрупнее набрасывались на наживку, стоило ей только коснуться воды. Поэтому когда крючок с мякишем опускался на положенную глубину, он был уже или совсем пустым, или на нём оказывалась самая шустрая и самая неудачливая из рыбёшек. Чрезвычайно интересное занятие для всех, учитывая, что ловящий всё время стоит по грудь в тёплом море, поплавок располагается в метре от него, и всё это происходит в чистейшей прозрачной морской воде.

* * *

Наступил их четвёртый день на Кипре. Искупавшись всласть и вкусно пообедав сваренным Настей мясным с овощами супом, они разбрелись по углам этого большого по их московским меркам дома.

— Папа, пойдём в билярд поиграем, — в родительскую спальню, куда ненадолго заглянул прилечь Юра, забежал Олег. — Ты же обещал.

— Юра, правда, ты же обещал ему, — раздался Настин звонкий голос из гостиной. — Сходите, поиграйте.

Юра нехотя поднялся с кровати:

— Ну, пойдём, «билирдист», поиграем с тобой… на «билярде». А ты, кстати, умеешь?

— Нет. А как?

— Сейчас покажу. На что играть-то будем: на деньги или на интерес?

— Пап, а это как, на интерес?

— Это