Только что его не было, и вдруг он возник. Прямо на хвосте «Острия ножа», такой же высокоскоростной и сокращающий расстояние между ними…

– Говорит яотлек Девять Гибискус, – сказала она по громкой связи. – Заблокируйте ему дальнейшее продвижение и окружите. Стрелять только в случае, если огонь будет открыт по вам.

И словно продолжение ее воли, ее выдоха, «Осколки» на высокой скорости устремились навстречу чужеродному объекту, который осмелился настолько приблизиться к ним. У них ушло несколько мгновений, чтобы выстроиться вокруг инопланетного корабля. Они не знали таких форм, к тому же корабль двигался неожиданным образом, неустойчивым вращением, словно смазанный шарикоподшипник. Но «Осколки» были проворны и  к тому же действовали взаимосвязанно – каждый корабль обеспечивал позиционный и визуальный фидбек не только со своими пилотами через облачные привязки, но со всеми пилотами роя, и они быстро обучались. «Острие ножа» наконец оказался между сверкающими искрами «Осколков», словно шаттл, пробивший атмосферу, а еще через мгновение – в вытянувшейся ему навстречу сети безопасности ангарной палубы «Грузика для колеса».

Два Пена вывела капитана «Острия ножа» на голограмму: вид у капитана был испуганный, он смотрел широко раскрытыми глазами, тяжело дышал, его руки заметно побелели в костяшках пальцев, держащих рычаги управления кораблем.

– Хорошая работа, – сказала ему Девять Гибискус, – на вас ни царапинки. Дайте нам минуту, чтобы разобраться с этой штуковиной, которую вы к нам привели, и я доставлю вас на доклад…

– Яотлек, – прервал ее капитан, – они были невидимыми, пока не захотели стать видимыми, и, вероятно, это не единственный корабль, и их огневая мощь…

– Отставить, «Острие ножа», – сказала Девять Гибискус. – Теперь это наша проблема, и у нас тоже имеется огневая мощь.

Да, мощь имелась. Энергетические пушки и более мелкое, более жестокое, более страшное оружие в виде ядерных планетарных бомб – если возникнет необходимость.

– Я перехватил сообщение, – сказал он, словно и не слышал ее.

– Отлично. Включите его в ваш доклад.

– Оно не на языке, яотлек…

– Два Пена, разберись с этим. Мы сейчас немного заняты.

У инопланетного корабля огневая мощь и в самом деле была немалая – нечто, напоминавшее довольно стандартные, но очень точные энергетические пушки, располагалось в ряд по внешнему из трех вращающихся обручей. Беззвучные вспышки света ослепили ее через иллюминатор, а когда она сморгнула остаточное изображение, оказалось, что число «Осколков» уменьшилось на три аппарата.

– Значит так, ограничения сняты. Пять Чертополох, передай приказ «Осколкам»: освободить линии огня для артиллерии.

Офицерам Девять Гибискус не требовалось подтверждения приказа – они ее услышали, они уже действовали. Пять Чертополох жестикулировал внутри голографического пространства оружейной станции, перемещал корабли и векторные линии на карте звездного поля, представлявшей собой миниатюрную версию ее собственного картографического стола. «Осколки» соответственно перемещались в реальном пространстве, образуя новый рисунок, освобождая место для прицельной стрельбы основных пушечных бортов «Грузика для колеса».

Электрическая голубизна. Свет, который, по представлениям Девять Гибискус, всегда видел человек при случайном попадании в зону действия промышленного облучателя, если только он вообще успевал что-то увидеть. Свет смерти с его гудением, похожим на сигнал тревоги, знакомый, как дыхание – или его остановка.

Долю секунды она размышляла, не стоит ли ей сначала попытаться взять в плен это чудище – оглушить его таргетированными электромагнитными импульсами, пока он еще довольно далеко и ЭМИ не зажарят ее собственный корабль, затянуть его на борт… Но «Острие ножа» сказал, что они перехватили какое-то сообщение, к тому же инородец уже уничтожил трех ее солдат. Четыре – еще один «Осколок» исчез в беззвучной вспышке пламени, свеча, загоревшаяся и погасшая в стремительной последовательности.

Полная огневая мощь осветила инородца, как маяк, сотрясла его, нанесла частичный урон его прилизанной и изворотливой наружности – детали внешнего кольца, которые были сорваны в результате выстрела, казалось, были металлическими, напоминали совершенно стандартный космический мусор. Но полная огневая мощь не уничтожила корабль. Он стал быстрее вращаться, он стрекотал – Девять Гибискус вообразила, что слышит звук его вращения, хотя знала, что это невозможно. И перед вторым пушечным залпом, который поразил внутренний шар, распотрошил его до полного исчезновения, корабль выпустил из второго своего поврежденного кольца какое-то вязкое вещество, которое странными жгутами провалилось в невесомость.

«Плевок», – с отвращением подумала Девять Гибискус.

Пять Чертополох уже по всем каналам передавал предостережение держаться подальше от этих жгутов, и огромные, приводимые в действие реактором двигатели «Грузика для колеса» ожили и сдали назад, подальше от жгутов, образовавших что-то вроде жидкой сети в том месте, где только что был корабль.

Какая жидкость могла двигаться таким образом? Она словно была ищущей, подвижной, чрезмерно вяжущей. Поверхностное натяжение на ней связало все это в единый шар – не настолько, чтобы слипнуться в клубок, но достаточно, чтобы раскручиваться тонкими, тянущимися струнами…

Один из «Осколков», сверкающий клин, легко перешел в новый вектор, ярко светясь вспомогательными двигателями, но при этом пересекся с одной из этих выплюнутых струн. Это произошло на глазах Девять Гибискус. Она видела, как ярко вспыхнул, перед тем как исчезнуть, маленький истребитель, облитый чужеродной слюной, фрактальная сеть этой слюны прилипла к нему, вцепилась в его корпус, держалась за него, даже когда «Осколок» освободился от струны. Она видела, не веря своим глазам, как сеть начала пузыриться сквозь корпус «Осколка», она агрессивно пожирала металл и пластисталь, словно разновидность гиперокисляющего грибка.

Пилот «Осколка» вскрикнул.

Вскрикнул на открытом канале, которым пользовался Пять Чертополох, вскрикнул, а потом заорал: «Убейте меня, убейте меня теперь, оно сожрет корабль, оно здесь со мной, не позволяйте ему прикасаться еще к кому-то».

Это был сознательный и отчаянный приступ храбрости.

Девять Гибискус помедлила. Она в своей жизни делала много чего, о чем потом жалела, будучи и пилотом, и капитаном, и капитаном Флота Десятого Тейкскалаантского легиона. Она делала много чего такого, поскольку была солдатом, а солдатская профессия влекла за собой необходимость совершения поступков определенной степени жестокости. Так же как звезды, которые по своей природе излучают радиацию, сжигающую и отравляющую, но еще дают жизнь и тепло. Но она никогда не отдавала приказа кораблю вести огонь по своим. Ни разу до этого дня.

На этом же канале связи раздался крик боли – все пилоты «Осколков» были связаны биофидбэком, все они чувствовали смерть корабля-сиблинга, пожираемого заживо. Рыдания. Звук прерывистого дыхания, гипервентиляции. Звук стона, размноженный эхом, подхваченный другими голосами…