Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот на спину насмотрелся, это да. Пока спала. И на задницу. Очень приятное зрелище. Я тогда, помнится, прикурил даже, разглядывая.
А потом она проснулась, и как-то все завертелось.
Нет, конечно, я помню ее лицо, на улице точно узнаю. Но голая распаренная женщина в руках и одетая строгая дамочка с укладкой – это разный формат восприятия.
Я слушаю, как она торопливо прощается с кем-то, кого называет «милый», и отчего-то злюсь. Хотя мне, по сути, дела нет до того, с кем она спит.
Просто неправильно это. Я рассчитывал ее побесить. Просто и незатейливо. Ну вот понравилась мне ее телефонная злость. Вкусная была. Это как за котенком наблюдать во время игры. Он-то с тобой на полном серьезе сражается, а ты только смотришь и ржешь. И еще специально заводишь, чтоб побольше эмоций словить вкусных от него. Кайф получить.
А она тут, оказывается, и не злилась вовсе! Она тут со своим любовником миловалась! И теперь злюсь уже я. Сильно злюсь.
А это неправильно. Не по плану.
Пока я это все обдумываю, она становится напротив меня, демонстративно выгибает бровь и складывает руки на груди. Я неторопливо прохожусь взглядом по строгому брючному костюму, застегнутой на все пуговки рубашке с высоким воротником.
А ведь не просто так она во все это нарядилась!
Следы, значит, остались. После нашего с ней «общения».
Руки чешутся расстегнуть пуговицы и рассмотреть поближе. И, возможно, обновить.
Ловлю себя на этом, и еще больше злюсь.
Зверев, тебе надо угомониться.
И , наконец, заняться сексом. А то недотрах налицо.
- Проходите, ээээ…
- Дарья Викторовна, - язвительно договаривает она и идет мимо меня в кабинет.
Я разворачиваюсь, смотрю на круглую попку, подчеркнутую обтягивающими брюками, потом перехватываю взгляд своей секретарши. Точно такой же заинтересованный, как и у меня. И неожиданно подмигиваю ей.
Нет, Ксюша, эта девочка ходит по моей стороне улицы.
- Я для всех занят. – Предупреждаю коротко и закрываю за собой дверь.
Она разворачивается ко мне тут же, опять смотрит прямо в глаза.
Злобная сучка. Нагнуть прямо тут, над столом. Дернуть ворот рубашки. Проверить, все ли мои отметины на месте.
Иду к столу, сажусь. Руки на столешницу. Лицо, как на предвыборных плакатах, суровое и внушительное. Прямо, как мой стояк в штанах.
- Слушаю вас.
Она молча кладет на стол бумагу. Не касаюсь. Даже не смотрю. На нее смотрю.
- Это претензия. – Ждет моей реакции, не дожидается, уточняет, - досудебная.
- Вы могли бы передать через секретаря, зачем лично явились?
- Затем, что через секретаря нет полной гарантии, что она к вам попадет в итоге.
- Сомневаетесь в компетенции сотрудников мэрии? На каком основании?
- Не сомневаюсь. Просто хочу ускорить процесс.
- То есть, мы теперь еще и бюрократы? Необоснованные обвинения. Это мне на вас нужно в суд подавать.
Она так удивляется, что начинает глупо хлопать ресницами. Я испытываю прямо-таки мстительное удовлетворение. Что, не ожидала, сучка? В эту игру можно играть вдвоем.
- Значит, так, - она встает, чуть наклоняется ко мне, припечатывает ладонью бумагу, - договор заключен по всем правилам. И потому никуда , ранее оговоренного срока, я съезжать не собираюсь.
- Квартира у меня в собственности, и только я решаю, кто и сколько в ней будет жить.
Я демонстративно откидываюсь на кресле, чтоб картинка ее злого лица была более полной.
Красивая, сучка. Глаза такие яркие, прямо завораживают. И губы красные. Сочные. На голове – аккуратная прическа, волосы убраны, как у фигуристки, в плотный пучок.
Пришлось сжать ладони в кулаки, чтоб побороть желание ухватить ее за этот пучок. И нагнуть.
Да что со мной происходит-то такое?
Почему при виде нее несет на какие-то безумные поступки?
Сто лет уже такого не было.
И мысли пошлые на редкость.
Я всегда отличался тем, что умел держать себя в руках. И просчитывать риски. Потому и здесь сижу, в этом кресле. И планирую в другое перебираться. А потом, чем черт не шутит… Я еще молодой…
Особенно, по меркам политики.
А здесь будто дьявол сидит и нашептывает, как лучше разложить вот эту конкретную бабу прямо на своем рабочем месте.
Это пиздец, товарищи. Других слов нет.
- Вот как? – она ехидно щурит глазки, кривит полные губы, - а вы вообще, как лицо , находящееся на государственной службе, имеете право заниматься коммерческой деятельностью?
А вот это удар под дых!
Сууучка!!!
- Как вы думаете, что произойдет, если я пойду с этим в суд? – она явно что-то читает в моем лице, потому что лучистый взгляд наполняется торжеством. – А еще, - продолжает она, - я могу разместить информацию на официальном городском портале, и тогда…
В мстительном порыве она наклоняется еще ближе, и я не выдерживаю.
Хватаю за аккуратную шишку на голове, дергаю на себя и резко прижимаюсь губами к раскрытому рту.
Она в этот момент как раз что-то сказать пытается, а потому напор мой сопротивления не встречает.
Иии… Меня уносит! Как тогда, в её постели!
До помутнения в голове, до полного отключения нормальных мыслей.
Она что-то мычит, сжимает судорожно принесенные ею бумаги на столе, словно не понимает, что делать. Отталкивать? Сопротивляться?
Я пользуюсь ее растерянностью и завоевываю плацдарм по-полной.
Конечно, она скоро опомнится и оттолкнет меня. Это вопрос времени. Но пока не оттолкнула, пока растерянно сжимает пальцы то на бумагах своих, то на кромке стола, я могу получить своё. Хоть немного унять безумие.
Она невероятно горячая. И вкусная. Я это еще в прошлый раз заметил. И сейчас только лишний раз подтверждаю свои впечатления.
Голову все больше заволакивает мутью, и мне в этот момент плевать на все на свете. На то, где я нахожусь, кто может зайти. И что она станет сопротивляться ( конечно, станет!), кричать ( обязательно!), и что я буду потом со всем этим делать.
Мне так крышу не сносило со времен юности, когда с будущей матерью близнецов под ручку гулял. И мечтал ее зажать где-нибудь в уголке и зацеловать до полуобморочного состояния.
И вот теперь.
Я целую, захлебываясь в ощущениях: сладость, страсть, растерянность, ошеломление.
Обреченность.
Все скоро кончится.
Но пока что я по-максимуму возьму.