У нее за спиной поговаривали, будто она красила Доспех кровью членов своего отряда. Когда ты вот так выделяешься на поле боя, привлекаешь к себе куда больше вражеского внимания – и огня. Другие говорили, что она не остановится ни перед чем, чтобы ее отряд не потерял репутации, и что однажды даже использовала собственного соратника вместо живого щита. Если у нее в день боя начиналась мигрень, она словно срывалась с цепи и убивала друзей и врагов с одинаковой яростью. И вместе с тем еще ни одна пуля даже не оцарапала ее Доспех. Рита могла войти в любую адскую мясорубку и вернуться невредимой. В общем, про нее ходило множество слухов.

Рядовой солдат располагал немалым запасом свободного времени – и охотно слушал подобные разговоры, а затем пересказывал их другим, кое-что приукрашивая и добавляя. То, что нужно, чтобы чем-то себя занять и не думать о погибших товарищах. Рита была одним из операторов Доспехов, она ела и спала на той же базе, что и я, но вплоть до этого момента я ни разу не видел ее лица. Тот факт, что она получала всевозможные привилегии, мог бы вызвать недовольство, если бы мы догадались задуматься об этом.

Я не мог отвести взгляда от ее волос – они были коротко подстрижены, и сейчас их трепал ветер. В ее чертах были своеобразное изящество и гармония. Ее даже можно было назвать красивой. Тонкий нос. Острый подбородок. Длинная белая шея – в то время как у большинства операторов Доспехов она словно отсутствовала. Но грудь была совершенно плоской, что слабо вязалось с привычным образом белых женщин, изображения которых можно было увидеть на каждой стене в казарме. Мне, правда, до их форм не было особого дела.

При взгляде на Риту хотелось посоветовать человеку, придумавшему прозвище Стальная Сука, проверить голову. Она больше походила на безобидного щеночка, чем на суку. Хотя, наверное, даже в выводке питбулей найдется хотя бы один симпатичный.

Если бы в моем сне корпус красного Доспеха раскрылся и Рита выбралась наружу, я бы от удивления обгадился прямо в койку. Я много раз видел ее лицо и красный Доспех в новостях, но они не давали правдивого представления о ней. Я всегда представлял себе Риту Вратаски высокой и безжалостной тварью, с мускулистым телом и аурой железобетонной уверенности в себе.

И тут наши взгляды встретились.

Я сразу же отвел глаза, но было уже слишком поздно. Она двинулась в мою сторону. Она шла целеустремленно, твердо ставя одну ногу на землю и только затем поднимая другую – безжалостная, непреклонная сила. Но шаги были слишком маленькими, и в результате походка производила впечатление бестолковой и суетливой. По-моему, я раньше вообще не видел, чтобы кто-то так ходил.

«Ну же, не делай этого со мной. Я даже сдвинуться не могу. Не приставай к парню, которому и так достается, проваливай, будь добра! Давай. Иди отсюда!»

Рита остановилась.

Я почувствовал дрожь в мышцах рук. Затем она столь же целеустремленно двинулась прочь. Каким-то чудом она услышала мою мольбу, развернулась на девяносто градусов прямо передо мной и направилась к бригадному генералу, сидевшему под навесом. Резким, небрежным движением отдала честь – недостаточно небрежно, чтобы это выглядело оскорбительно, но и не так четко и бодро, как следовало бы. То, что нужно для Стальной Суки.

Бригадный генерал с сомнением покосился на Риту. Она была сержант-майором. В военной иерархии разница между бригадным генералом и сержант-майором была примерно такой же, как разница между обедом из четырех блюд в понтовом ресторане и шведским столом. Рекруты вроде меня вообще являлись чем-то вроде фастфуда, к которому прилагалась щедрая порция картофеля фри. Но все было не так просто. Как всегда. Рита была солдатом армии США, надеждой и опорой запланированной операции на Котоюси и одним из лучших и самых знаменитых бойцов в мире. Если забыть о званиях, было бы сложно сказать, у кого из них на деле больше власти.

Рита стояла молча. Бригадный генерал заговорил с ней первым.

– Да, сержант?

– Сэр, разрешите присоединиться к тренировке!

Тот же высокий голос, который я слышал во сне, произносивший слова отрывисто и отчетливо.

– У вас завтра операция чрезвычайной важности.

– Как и у них, сэр. Мой отряд незнаком с тренировками такого рода, сэр. Полагаю, мое участие может оказаться важным для обеспечения успешного проведения и выполнения совместной операции, намеченной на завтра.

Генерал не знал, что на это ответить. Особое подразделение Войск специального назначения США, собравшееся у плаца, ответило на это предложение радостными криками и свистом.

– Прошу разрешения на участие в физподготовке, сэр, – произнесла она.

– Разрешение получено.

– Благодарю вас, сэр!

Рита снова коротко приставила руку к голове. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она двинулась между рядами людей, напряженно глядящих в землю.

Она выбрала местечко рядом со мной и приступила к упражнению. Я чувствовал исходящий от ее тела жар, нагревающий прохладный воздух между нами.

Я не шевелился. Рита тоже. Солнце высоко в небе щедро изливало на нас свои лучи, медленно поджаривая кожу. Капля пота медленно стекла по подмышке вниз и упала на землю. Рита тоже медленно покрывалась испариной. Проклятье! Я чувствовал себя курицей, которую засунули в печь вместе с рождественской индейкой!

Губы Риты легонько шевельнулись. Раздался тихий голос, который не услышал бы никто, кроме меня.

– У меня что-то с лицом?

– Что?

– Ты уже давно на меня смотришь.

– Я? Нет.

– Я уж было подумала, что у меня на лбу точка от лазерного прицела.

– Прости. Ничего такого… Там ничего нет.

– А… Ясно.

– Кирия, баран безмозглый! Сохранять позицию! – рявкнул лейтенант.

Я поспешил снова выровнять руку. Рита Вратаски рядом со мной продолжала делать упражнение. На ее лице застыло настолько непроницаемое выражение, словно она ни разу в жизни не испытывала потребности в нормальном человеческом общении.

Физподготовка закончилась через час. Генерал, забыв о мстительности и желчности, вернулся к казармам, не дав дальнейших указаний. Семнадцатая рота провела очень продуктивный вечер перед боем.

Все пошло совершенно не так, как я помнил. Во сне мы с Ритой не встречались взглядами, и она не присоединялась к физподготовке. Возможно, я принимаю желаемое за действительное, но мне показалось, что она сделала это лишь для того, чтобы позлить генерала. Нужно быть Возрожденной Валькирией, чтобы вот так непринужденно вклиниться в тренировку, назначенную в качестве дисциплинарного взыскания, и при этом выйти сухой из воды. А может, она просто шестым чувством что-то уловила или же ей стало интересно, зачем нужны эти странные изометрические отжимания. Возможно, в ней просто проснулось любопытство.

Но одну вещь я уяснил твердо: Рита Вратаски вовсе не была сукой, которой все ее считали.