Слов было не разобрать. Но интонации однозначно содержали в себе вопросы и лёгкую тревогу. И уже через пару секунд к озадаченным возгласам прибавились чьи-то строгие окрики. Спустя миг, тени торопливо порскнули по сторонам. А на том месте, где только что проходило это совещание, заискрил запальный фитиль.

— Ща рванёт...

Грохот и всполох пламени на мгновение осветили укреплённый забор и отверстие в нём, проделанное под самодельную пушку. И где-то во тьме картечь обсыпала склон ритуального пригорка, измочаливая садовые деревья и хлипкие оградки в хлам. Хотя многие из них уже и так давным-давно почти полностью разобрали на дрова и растопку.

— Та-а-ак... Первый залп бахнул удачно... К сожалению... — Я ткнул локтем кадета. — Спроси, там все целы?

— Первый! Доложите обстановку!

Рация пискнула и ответила пацану голосом, искажённым хриплой статикой. Но в нём легко угадывался тот самый заводила, что только что верховодил ужасными песнопениями:

— Всё хорошо, мы все успели!

— Принято! — Ефрейтор Белов всё ещё был серьёзен. — Отходите, как условились! Второй! Начинайте!

Убрав рацию, он переместился вместе с нами к соседнему окошку, откуда в слабом свете тонкого месяца был едва виден перекрёсток между двумя дачными улочками на востоке от замка. Из-за углов заборов и домов на него высыпал пяток тёмных силуэтов. Чиркнула зажигалка. И на асфальте перекрёстка быстро разгорелась пятиконечная звезда, сложенная из обрывков синтетики внутри не очень ровного круга.

А от теней, заплясавших на фоне горящей пентаграммы, тут же долетел новый хор из неровных мальчишеских и девчачьих голосов:

— Проклятье пало на этот замок! Проклятье!!!

— ПРОКЛЯТЬЕ!!!

— Энис атис аниматис! Энис атис аматис!!!

— ЭНИС АТИС АНИМАТИС!!! ЭНИС АТИС АМАТИС!!! ПРОКЛЯТЬЕ-Е-Е-Е!!!

— Да сбудется воля Чёрного Жоры!!!

— ДА СБУДЕТСЯ!!!

Кира опять не выдержала и прыснула сквозь ладони. Белый покосился на неё с улыбкой и легко покачал головой:

— Я всё-таки чё-то сомневаюсь, что это сработает...

Я пожал плечами:

— Вы же и сами прекрасно знаете, как они суеверны. И во что именно верят. Вот и пусть теперь на своём примере убедятся, что в эту игру модно играть вдвоём.

— Да, но... Как-то... Я не знаю...

— Но вообще ты, конечно, в чём-то прав. Для полного эффекта нам надо бы добавить кое-что ещё...

— Смотри-смотри, какой он загадочный! Я тебе говорю, Шутник просто обожает такую херню! — Кира, продолжая улыбаться во весь рот, заговорщицки толкнула Белого локтем и кивнула в мою сторону. — Щас нагонит интриги и выдаст чё-нить эдакое! Никогда просто так сразу не объяснит...

Я скептически склонил голову, дожидаясь окончания её подколки.

— Давать готовое решение непедагогично.

— Мистер шутник, дамы и господа! — Разведя руки в стороны, девчонка словно продемонстрировала меня невидимым зрителям, как заправский конферансье. — Комедиант, который даже на соревнованиях скучных клоунов занял второе место! А всё потому, что был слишком скучный!

— Да я тогда просто порешал с жюри. И первое отдали тебе.

— Ой, всё! — Острый кулачок привычно ткнул меня в плечо. — Следи лучше за тем, что там в замке творится!

Я снова приложился к биноклю:

— Тащат пушку на запад, судя по всему. Плохо видно, тучи... Жалко, что сегодня не полнолуние, конечно... Эффект был бы сильнее.

— Так, а что ещё нужно-то? — Кадет заёрзал от нетерпения, пока его друзья на тёмном перекрёстке хором зачитывали свои мрачные заклинания. — Ну всмысле, добавить-то что ещё надо, чтобы точно сработало? Вроде всё по плану делаем...

— Не знаю, заметил ли ты или эта ваша Дельта... Но этот местный самодержец — на редкость самовлюблённая скотина.

— Ну это трудно не заметить. Но он вообще так-то... Ну если честно... Поймите меня правильно... Действительно, как говорится, хорош собой. Разве нет? — На этих словах кадет вопросительно глянул на девчонку, словно желая получить мнение всей женской половины уцелевшего человечества.

— Пф-ф-ф... — Презрительно сморщилась женская половина. — Не люблю таких. Только о себе и думают.

— Фыркай — не фыркай, а Белый дело говорит. Авторитет таких альфачей во многом держится на внешности. Рост, фигура, правильные черты лица... Но я сейчас не совсем об этом...

— ЭНИС АТИС АНИМАТИС!!! — Особенно громкий хор на секунду заглушил мой шёпот.

— Во надрываются... Там ещё не пора?

— Нет, всё ещё волокут... И перезаряжать её тоже не быстро. Время есть, пусть поют... Так о чём бишь я... А. Самовлюблённость. И непоколебимая уверенность в собственной правоте и удаче — вот чем этот король берёт своих подданных, кроме суеверий. Да как и многие другие монархи в своё время... Всё это его соратники тоже остро чувствуют. На интуитивном уровне. Животном, если можно так сказать. И пока он весь из себя такой крутой, успешный и уверенный — то и мне, как бы, надо рядом потусить. Чтобы часть его удачи как бы на меня перекинулась. Такая логика работала веками — срабатывает и сейчас, как видим. Стоило вам, детишкам, полгода пожить без интернета...

— Так, давай-ка мне тут не обобщай! — Вступилась за всю союзную молодёжь Кира. — Лучше прямо уже скажи, чё делать-то надо, что бы они точно обосрались?

— Сбить с него спесь. Опозорить. Чтобы ударил в грязь лицом прямо на глазах у соратников. У приматов иногда одного промаха достаточно, чтобы альфу мигом разжаловали. А то и вообще прогнали из стаи или убили. Стая после такого всегда слабеет... — Я снова начал наблюдать за суетой в замке. — Так... Белый, готовься. Сейчас подпалят.

— Ага... — Паренёк придвинул рацию ко рту. — Но они же всё-таки не обезьяны...

— Поэтому убить они его — не убьют. Но осадочек, как говорится, останется... Уверенности в правоте — как у лидера так и у них самих — резко поубавится. Только у меня пока нет идей, как именно это сделать... Всё, палят фитиль! Командуй!

— Второй! Отступайте! Третий! Приготовиться! — Кадет получил из динамика подтверждающие ответы и задумчиво потёр подбородок. — А вот у меня может и есть...

Я и Кира одновременно повернулись к нему, когда вдалеке снова зашипел самодельный фитиль.

— Ну... В смысле... У нас же сейчас два варианта. Либо они сами испугаются всех этих плясок и уйдут из проклятого замка... — Паренёк покосился на перекрёсток, на котором догорающая пентаграмма осталась в одиночестве. А пляшущие тени немедленно скрылись от залпа картечи