Мачеха встретила ее у порога молча. Лиза разделась и пошла в свою комнату.

Владимир медленно шел домой. «Какая она милая, умненькая, боюсь, что я не отпущу тебя в другие города», — думал он, вспоминая ее мечты.

Как заснуть двум влюбленным, разлученным расстоянием, любимые образы стоят перед взорами, мысли только друг о друге. Владимир со стоном закрывает глаза, как хочу ее видеть, слышать, целовать. Ее образ стоит перед глазами, не давая отвлечься, расслабиться. «Так рехнуться можно, — подумал он, нужно взять себя в руки». Но мысли о ней не уходили, и идиотская улыбка с лица не сходила, а взор его скользил по воображаемому телу. Нет, он ни разу не раздел ее мысленно, не смел, она была для него богиней. Вспоминал ее нежный голосок, ее рассуждения и смеялся от удовольствия.

Глава 5

Владимир уже третий день был в командировке в Ногинске. Там проходили перевыборные собрания в первичных комсомольских организациях предприятий, Городской съезд и выборы первого секретаря горкома комсомола.

У подмосковного Ногинска богатая история. Некогда небольшое село Рогожки превратилось в уездный город Богородск, который прославился своими текстильными производствами.

Существует несколько легенд откуда город получил свое название, одна из них очень нравилась жителям, и они ее пересказывали приезжим. Она гласит, что однажды Екатерина Великая, посещая вотчины великих московских князей, оказалась в местечке Рогожский Ям. Внезапно разразилась страшная гроза. Императрица стала молиться, взывая к богородице, о спасении. И буря прекратилась, из-за туч выглянуло яркое солнце и на небе повисла радуга. Екатерина воскликнула: «Богорождение земли». Именно в этот период село Рогожский ям и было преобразовано в уездный город Богородск — отсюда и пошла в народ эта легенда. Город был издавна известен Глуховской мануфактурой, литейно-механическим заводом.

Свое нынешнее название город получил в 1930 году.

Владимир приехал в Ногинск на рабочем поезде от Курского вокзала. Его встретила миловидная девушка Надя — инструктор горкома комсомола. Смутилась, покраснела, увидев Владимира, потом немного придя в себя предложила пройтись до горкома пешком.

— Я покажу Вам город, — предложила она, — это первый пункт нашей программы. Владимир осмотрелся. Уездный городок, таким он его себе и представлял. Вдоль центральной улицы деревянные дома из сруба со ставнями, украшенными милой резьбой, резными воротами и заборами. По городу шел трамвай по однопутной разветвленной линии медленно, тяжело и шумно.

Пошли вперед. За рекой возвышался величественный православный собор, окрашенный в синий цвет, но без крестов. Вдоль улиц двухэтажные особняки с деревянными резными наличниками и резьбой на коньках, каменные добротные дома.

— Церковь работает? — спросил Владимир.

— Нет, в тридцать восьмом прекратились божественные службы, там сейчас красильное производство, но в городе есть место, где по выходным секретно проходят службы, ходят бабушки, — рассказывала Надя. Владимир знал, что Богородск издревле один из центров старообрядчества.

Посмотрев достопримечательности пошли в горком комсомола.

Работы было много, у ногинских комсомольцев было тысячи вопросов, просьб, закончили первое знакомство глубоко за полночь. Владимир отправился в гостиницу неподалеку, перекусив, в очень уютном в старинном стиле трактире щами, жаренным мясом, холодцом, ароматным чаем из трав с баранками.

На следующий день с утра второй секретарь горкома Женя Андреев, забрав Владимира из гостиницы, повез его в Глухово — пригород Ногинска. По дороге рассказывал о городе, о комсомольской работе на местах. Вышли у отбельно-красильной фабрики, она возвышалась своими корпусами на склоне реки Клязьмы. Владимир осмотрелся вокруг и восхитился. Это настоящий фабричный город. Пошли вперед по улице. Рядом с производственными корпусами дома для служащих красивые деревянные с резными ставнями и чердаками, были и каменные, подошли к общежитию для рабочих, их называют «Морозовские казармы». На окраине города стоят три потрясающих четырехэтажных дома в стиле «модерн» из красного кирпича, фасады зданий украшает керамика. Зашли в первый дом, тепло, много места и света.

— Эти корпуса оборудованы канализаций, — стал рассказывать Женя, внизу, в подвале, есть прачечная, рабочие стирают сами, отопление в казармах центральное паровое. И еще есть помещение с холодным шкафом для хранения продуктов.

Вдоль улиц размещались магазины, булочная, аптека, родильный дом, библиотека — и все из красного кирпича, очень красиво. Подъехали к досуговому клубу — здесь намечалось проведение собраний. Из клуба выбежала девушка в пестром платье, улыбчивая, сообщила, что их все ждут.

Актовый зал клуба был битком набит, здесь были и комсомольцы и просто молодежь города, которым никогда не запрещали посещать комсомольские мероприятия. В фойе играл баянист веселые плясовые, девушки пели и подтанцовывали несмело, продавались булочки, баранки и чай.

Первый секретарь горкома комсомола рассказал о работе комитета и о планах на будущее. А будущее, как заявил он: «Это улучшение всей деятельности комсомола. Раньше в работе было много показного, формального. Мы даем решительный бой формализму и объявляем соревнование за коммунистический труд. Мы ведь интересовались только производственными показателями и не вникали глубоко в общественную жизнь, учебу, поведение. Комсомольская организация должна более детально, более обстоятельно подходить к оценке того или иного товарища».

Много говорили о «Комсомольском прожекторе», как о надежной опоре партийно-государственного контроля. Отметили работу «Комсомольского прожектора» на фабрике «Красная лента».

Вечером Владимира пригласили на танцы. Танцы устраивались в клубе Прядильно-ниточной фабрики. В городе такие мероприятия очень любили — это и место отдохнуть, и потанцевать, и познакомиться с противоположным полом, это было и место свиданий влюбленных, и место, где можно было увидеть объект воздыхания, даже если он не обращал на тебя внимания, здесь шумно провожают ребят в армию и играют веселые комсомольские свадьбы. Владимир принарядился и отправился знакомиться с «досуговой» жизнью города. Еще издали услышал наигрыш баянистов. Его сразу же окружили вниманием девушки, плясали возле него и пели. Местная молодежь любит танцевать русские плясовые — заметил Владимир. Такие танцы он не танцевал.

Заиграл в углу патефон старинный вальс «Осенний лес». Владимир пригласил на танец красивую высокую ногинчанку, выделяющуюся среди других девушек, он ее заметил, как только вошел в клуб. После танца, девушка предложила пойти в буфет. В буфете было тепло, уютно, пахло баранками, заказали чаю с мятой. Вера Николаева — так звали девушку, оказалась учителем математики. Она взялась рассказывать о самой красивой школе в стране, той, в которой работает. Владимир видел это здание вчера.

— Восхитительное здание, — перебил он ее, — внутри оно оформлено фресками с растительными мотивами, красивая парадная лестница с кованными ограждениями ведет в храм знаний, плавные линии переходов не утомляют глаз, майоликовый фриз украшает фасад школы с сюжетами на тему образования и ремесел.

— Так вы искусствовед! — воскликнула Вера,