Когда он, сгорбившись, сидел в дальнем углу библиотеки Доэни, в мозгу его вспыхивали воспоминания — стрельба, крики и перебранка.

Как ни старался университет оградить от журналистов своего вундеркинда, слухи об успехах Айзека дошли до члена городской управы Гилберта Рейса. Он тут же издал пресс-релиз, в котором изложил все, чего юноша сумел добиться.

Повинуясь настоятельному совету факультетского наставника, Айзек явился на ланч, где его усадили рядом с Рейсом. Он жал руки большим громкоголосым людям и не возражал против того, что говорил о нем Рейс.

Фото этой встречи было для Рейса дороже хлеба насущного. Снимки появились в газетах, издаваемых на испанском языке. Он начал свою пиар-кампанию задолго до предстоящих выборов. Айзек выглядел на фото, как бойскаут, напуганный бомбежкой. Под снимком стояла подпись: «Вундеркинд».

Это его немного расстроило, но в этот момент он хлопотал о допуске к файлам департамента полиции Лос-Анджелеса. Айзек знал, кому позвонить. Через два дня ему выдали долговременный пропуск аспиранта, гарантировавший допуск к архиву дел об убийствах, а также ко всем другим документам, хранившимся в архивных базах. Его направили в голливудский участок, потому что Гилберт Рейс был закадычным приятелем заместителя начальника участка, Рэнди Диаса.

Сияющий Айзек объявился в голливудском полицейском участке с утра пораньше. Дело было в апреле, в понедельник. Встретил его нелюбезный капитан по имени Шулкопф. Айзеку показалось, что он похож на Сталина.

Шулкопф оглядел Айзека, словно подозреваемого. Даже не притворился, что слушает, когда Айзек торопливо излагал свои гипотезы, с тем же невниманием отнесся к изъявлению благодарности за разрешение поработать. Взор его был устремлен в пространство. Он жевал черный ус. Когда Айзек замолчал, Шулкопф холодно улыбнулся.

— Да, хорошо, — сказал капитан. — Обратитесь к Коннор. Она о вас позаботится.

Петра сейчас ничего бы не заметила. Даже если б ей подсунули это под нос.

На столе лежал лист бумаги с аккуратно отпечатанным текстом Айзека. Он сидел рядом, на металлическом стуле. Барабанил пальцами. Остановился. Сделал вид, что ему все равно.

Она еще раз прочитала заглавие, набранное жирным шрифтом.

Убийства 28 июня: совершены по шаблону?

Похоже на заглавие курсовой работы. А почему бы и нет? Айзеку всего двадцать два года. Что он знает помимо учебы?

Ниже заголовка список шести убийств, все они произошли 28 июня, в полночь или около того.

Шесть убийств за шесть лет. Первая ее реакция: тоже мне открытие. За последние десять лет число зафиксированных убийств в Лос-Анджелесе колебалось от 180 до 600 в год. В последние годы статистика улучшилась: около 250. В среднем — по полтора убийства в день. Разумеется, одни дни были тяжелыми, в другие не происходило ничего. Если взять в расчет летнюю жару — 28 июня — то день и должен был быть урожайным.

Все это она сказала Айзеку. Он выпалил заготовленный ответ, и она поняла, что возражения он предвидел.

— Дело не в количестве, детектив Коннор. Дело в качестве. Эти огромные влажные глаза. «Детектив Коннор». Сколько

раз просила называть ее Петра? Парень хороший, но явно упрямый.

— Качество убийств?

— Я имею в виду не оценку. Под качеством я понимаю набор характеристик, присущих преступлениям…

Он замолчал, теребя уголок бумажного листа.

— Продолжайте, — сказала Петра. — Постарайтесь говорить просто — не надо математических выкладок, анализа и прочего. Моей профилирующей дисциплиной было искусство.

Он покраснел.

— Извините, я хотел…

— Это вы меня простите, — сказала Петра. — Я попросила вас рассказать мне о ваших статистических тестах, вы и рассказали. Невероятно быстро, со страстью уверовавшего в истину.

— Тесты, — сказал он, — не столь уж и важны, они исследуют феномен с математической точки зрения. Проверяют вероятность случайного в том или ином эпизоде. Для этого необходимо провести сравнительный анализ групп путем исследования дистрибуции… шаблонов. Именно это я и сделал. Сравнил 28 июня со всеми другими днями года. Вы правы, утверждая, что в отдельные дни убийств может случаться больше, чем в другие, и в этом нет ничего необычного. Тем не менее я выяснил, что никакой другой день такого шаблона не выдает. Даже летом убийства совершают по большей части в уик-энд или в праздники. Эти же шесть убийств совершались в разные дни недели. Фактически только одно — первое убийство — пришлось на уик-энд.

Петра потянулась за чашкой. Чай остыл, но она его выпила.

— Может, вам воды принести? — осведомился Айзек.

— Спасибо, не надо. Что еще?

— Итак… можно взглянуть на ситуацию по-другому, исследуя базовые вероятности.

Чтобы подчеркнуть эти термины, сопроводил их постукиванием указательного пальца по столешнице. Остановился, покраснел еще гуще и глубоко вдохнул.

— Давайте рассмотрим пункт за пунктом. Начнем с выбора оружия. Оно может быть разным. Лос-анджелесские убийцы предпочитают огнестрельное оружие. Я посмотрел статистику за двадцать лет. От семидесяти трех до восьмидесяти семи процентов преступлений совершены с помощью пистолетов, винтовок или пулеметов. Следом за огнестрельным оружием идут ножи и другие острые предметы — пятнадцать процентов. Получается, что два этих способа преступлений в сумме дают около девяноста процентов всех местных убийств. Цифры ФБР говорят о том же. На огнестрельное оружие приходится шестьдесят семь процентов, четырнадцать процентов — ножи. В шести процентах орудиями убийства стали кулаки и ноги, в остальных случаях — смешанные виды. 28 июня во всех шести случаях не использовались ни ножи, ни огнестрельное оружие. Но все преступления — со смертельным исходом. В базах данных, которые я проверил, общее число случаев использования тупой физической силы не превышает пяти процентов. Это — редкое событие, детектив Коннор. Я уверен, что вам это известно лучше, чем мне.

— Айзек, я только что закрыла два дела. В первом случае удар кулаком в голову, во втором — свернутая шея.

Он нахмурился.

— Значит, вам попались редкие дела. Много ли вам встречалось таких эпизодов?

Петра подумала и тряхнула головой.

— Нет, не припомню.

— Если посмотреть еще более узко, только на черепные травмы, нанесенные неизвестным оружием, то статистика Лос-Анджелеса отводит им не более трех процентов, а в моей выборке такие убийства составляют сто процентов. Если добавить другие особенности — определенная календарная дата, примерно одно и то же время, вероятность того, что преступление совершено неизвестным убийцей, то закрадывается мысль, что все это не простые совпадения.

Он замолчал.

— А что же? — спросила Петра.