— Расквохчется, ты ж ее знаешь, — вздохнул Джейк, набирая номер.

— Все равно звони.

Никто не ответил; Джейк положил трубку:

— Сегодня у нее вечер молчания[3]. По пятницам в церкви матушка играет в вист.

— Мило. Надеюсь, она возьмет… как там… три поэна, а тем временем нас живьем съедят.

— Позвоню Саймону.

Они дружили с колледжа. Чиновник, ведающий муниципальным жильем, Саймон был шафером на их свадьбе. Однажды он попытался соблазнить Зою, и все-таки дружба уцелела. Джейк позвонил другу на мобильник, но сигнал не проходил. Городской номер не ответил.

— Который час? Наверное, со службы прямиком отправился в «Веселый мельник». Кому еще можно позвонить?

Список был короткий. С соседями они ладили, но не хотели тревожить немощных стариков. Зоя безуспешно позвонила двум близким подругам.

— Никто вообще не отвечает. Все пьянствуют в «Веселом мельнике», что ли? Включи-ка телик. Может, узнаем местные новости?

Распахнув створки шкафчика из красного дерева, Зоя включила телевизор. Прошлась по каналам, но картинки не было, всюду лишь «снег» и помехи. Джейк забрал у нее пульт, словно его попытки могли что-то изменить. Телевизионный приемник был также настроен на радиоволну, но все станции молчали. Одни помехи. Белый шум.

— Знаешь, у меня голова уже не соображает, — сказала Зоя. — Ночуем, только надо чем-нибудь перекусить.

— Придется самим сготовить.

— Делов-то. Глянем, чего есть в кухне.

Они спустились в ресторан и сразу прошли в уже знакомую кухню. Там ничего не изменилось: на прилавках красные мясные вырезки, аккуратные горки нашинкованных овощей. Лежалую снедь не тронули, из холодильника достали свежее мясо.

В огромную сковороду Зоя плеснула оливковое масло, Джейк, напялив белый поварской колпак, запалил газовые горелки.

— Все функционирует: газ, свет и я! — разошелся он. — Может, вскоре мы загнемся под лавиной, но сейчас я в кухне, а на сковородке урчит бифштекс! Как заказывали: непрожаренный, с луком и грибами!

Тем временем Зоя в масле разогрела зеленую фасоль и принесла из погреба открытую бутылку красного вина.

— Это еще что, сквалыга несчастная? — не унимался Джейк. — Ну-ка, марш обратно и принеси настоящее вино!

— Сними колпак-то, ты в нем как баба, — покачала головой Зоя. — Представляешь, каким будет счет за нашу гулянку?

— Плевать. Коль суждено сгинуть, желаю выпить что-нибудь отменное.

Джейк отправился в погреб. На столике Зоя зажгла свечу. Все еще в колпаке, Джейк вернулся с бутылкой «Шатонёф-дю-Пап». Зоя хотела узнать, во что обойдется подобное мотовство, но Джейк выхватил у нее список вин и запустил его по полу безлюдного ресторана.

— Разливай! — приказал он.

В ответ Зоя сорвала с него колпак, отправив его вслед за списком.

— Нас вышвырнут, — сказал Джейк, чокаясь с женой.

— За нас, уцелевших!

— За нас!

— Прям какой-то сюр.

— Однако не сон.

— Где только мы ни ели — дома, в шикарных ресторанах, дешевых кафешках, на пикниках. Но этот ужин я навсегда запомню. Все так, будто мы последние люди на Земле.

— А снег все идет. Кавалер твой подкачал, а то было б романтично.

Пламя свечи подрагивало, бликами отражаясь в кровавых белках Джейка. Зоя вспомнила об одном дельце. Надо было кое в чем разобраться. Кое-что обсудить. Но сейчас не время. Потом.

— Как тебе мясо?

— Изумительное, — ответил Джейк. — Знаешь, втайне я всегда боялся лавины. Сколько уж отдыхал в горах — раз двадцать? Но никогда о ней не забывал. Это как во сне, когда что-то подкрадывается и выжидает, чтобы все у тебя отнять.

— И сейчас боишься? После сегодняшнего?

— Скажем так: пожалуй, лучше нам перебраться в номер напротив. Вообще-то, я не думаю, что нас накроет, и все же безопаснее на другой стороне коридора.

— Хорошо. Отличное вино.

— Правда? А мне что-то не очень.

— Не ерунди. Давай возьмем еще бутылку.

— Осилишь? Я не хочу, чтобы ты напилась.

— Хочешь. Чтоб вдрызг.

Они заняли другой номер. Улеглись, но шторы не задернули, дабы слышать происходящее на улице — вдруг кто объявится? Зоя вздрагивала от каждого шороха, казавшегося предвестником лавины. Джейк был удивительно спокоен. Сам не зная почему, он был уверен, что, вопреки всеобщей эвакуации, угрозы нет.

Две бутылки красного вина их расслабили, но сон не шел. Они лежали и целовались. Лишь безотрывно целовались, словно так вели безмолвный разговор. Затем Джейк сотворил нечто невиданное: взял Зою на руки, отнес к стене и стоя овладел ею, балансировавшей на цыпочках.

Потом они рухнули в постель и наконец-то уснули.

— Вставай!

Джейк зажмурился. Утро. Зоя стянула шапочку и лыжную куртку. Она уже сбегала в аптеку за глазными каплями.

— Ты выходила?

— Вот чего принесла. Запрокинь голову, открой глаза… М-да, воспалились и пожелтели… Прям как дырочки, прописанные в снегу… — Трижды капнув в каждый глаз, Зоя завинтила колпачок с пипеткой.

— Никого не встретила?

— Не-а.

— Который час?

— Еще рано.

Джейк отбросил одеяло:

— Разбудила бы.

— Пожалела. Ты еще не оклемался.

— Сочиняешь.

— Точно. Иначе себя ведешь.

— Как?

Зоя приподняла бровь. Джейк поспешно выбрался из постели:

— Надо вытащить машину и ехать дальше.

— Успеем. На кухне я кое-что взяла, поешь. — На подносе были кофе, сок и тосты с омлетом, прикрытые серебристым колпаком. — Знаешь, если б не нужда драпать, тут было бы славно.

Заглотнув завтрак, Джейк натянул термобелье, лыжный костюм, и они отправились к машине. Чуть снежило. Порхавшие снежинки безуспешно пытались внести свой вклад в толстое пушистое покрывало, укутавшее дорогу и тротуары. В низких сизых облаках там и сям виднелись голубые проплешины. Торя тропу в густом снегу, Зоя и Джейк держались середины дороги.

Минут через двадцать подошли к машине, и Зоя охнула, будто ее саданули под дых:

— Боже ты мой!

Джейк лишь моргал.

Переднее левое колесо джипа, стоявшего на краю гладкой гранитной скалы, зависло над пятнадцатиметровым обрывом. Еще немного, и машина грохнулась бы на его каменистое дно, а затем покатилась по уступчатому склону и, скорее всего, врезалась в дерево. Правое колесо уткнулось в известняковый валун, торчавший из снега, будто желтоватый зуб. Камень-спаситель выглядел надгробьем, на котором, если б не он, были бы высечены имена Зои и Джейка.