– Куда же я пойду? – совершенно растерянно спросил Печенков.

– Не знаю, куда хотите, можете к ротному, можете к комбату, меня это не интересует, главное, что мне такие бойцы, кому нельзя доверить спину, не нужны.

Потерянно потоптавшись на месте и опустив голову, Печенков двинулся в сторону батальонной канцелярии. Как я заметил, ни капли сочувствия он от своих товарищей не получил. Доносчиков не любит никто, сегодня он написал донос на командира, а на кого напишет завтра? Ты сегодня с ним поругаешься, а он завтра на тебя в отместку кляузу намарает.

4 июня 1937 года, посёлок Черняхов

Явившийся утром в штаб 46-й дивизии капитан НКВД в первый момент вызвал закономерное опасение у командира дивизии, комдива Трофима Калиновича Коломийца. Однако когда он узнал о причине появления тут капитана Костромина, то его настроение резко пошло вверх. Создание общего учебного центра его тоже заинтересовало, особенно когда выяснилось, что это инициатива снизу, поддержанная госбезопасностью, и от него лично требуется только строительство учебного городка и полосы препятствий. Правда немного напрягло, что в расположение дивизии прибудет отделение бойцов НКВД для совместного обучения. Едва дождавшись отбытия капитана Костромина, комдив приказал дежурному немедленно вызвать к себе лейтенанта Скуратова. Может, не заинтересуйся этим госбезопасность, он и устроил бы лейтенанту неслабую выволочку, но теперь необходимо было для начала из первых рук узнать всё подробно о новом обучении бойцов.

После того как закончились общие физические занятия со взводом, я отпустил ребят, а сам, оставшись на спортплощадке, сначала провёл короткий бой с тенью, а затем занялся разработкой растяжки. Хоть тело мне досталось, можно сказать, отличное, молодое, крепкое и в меру физически развитое, вот только до кондиций моего старого тела оно не доходило, хоть и было на десяток лет моложе. Хорошо, что рефлексы остались прежними, я в принципе на них одних и вырубил энкавэдэшников в кабинете лейтенанта Линевича. Их, да физических кондиций нового тела, вполне хватило, а вот против профессиональных волкодавов этого было бы мало, вот я и отрабатывал нехватающую растяжку тела. Тут меня и застал посыльный из штаба дивизии. Известие о немедленном вызове к комдиву, честно говоря, меня не особо удивило, чего-то подобного я и ждал. Вот результат вызова мог быть двояким, но всё же намного большей была вероятность благополучного исхода разговора с комдивом.

– Товарищ комдив, лейтенант Скуратов по вашему приказанию прибыл.

Обнадёживающим фактором было то, что, похоже, комдив был в нормальном состоянии, то есть не злой, а значит адекватный.

– Скуратов, Скуратов, а скажи мне, лейтенант, что всё это значит? Почему ко мне приезжает капитан НКВД и сообщает, что его ведомство крайне заинтересовано в создании полосы препятствий, учебного городка и стрельбища для совместных тренировок бойцов НКВД с бойцами взвода лейтенанта Скуратова? Откуда он про тебя знает и почему хочет, чтобы его бойцы тренировались вместе с твоими.

– Товарищ комдив, тут такое дело, короче, меня вчера арестовали по доносу моего бойца. На допросе мне сразу попытались инкриминировать работу на немецкую разведку. Поскольку я был тут абсолютно ни при чём, то мне очень не понравилась попытка выбить из меня самооговор. В результате допрашивавший меня лейтенант сам признался в работе на немецкую, парагвайскую и уругвайскую разведки.

– А почему парагвайская и уругвайская? – Комдив несколько недоумённо смотрел на меня.

– Сам не знаю, товарищ комдив, почему-то они пришли мне в голову, вот лейтенант в этом и признался. Собственноручно всё написал и подписал, а затем я попросил подойти его начальника, капитана Костромина.

– И как ты не побоялся только?

– Так жить захочешь, ещё и не так сделаешь. Главное, что капитан Костромин оказался нормальным человеком. Я, кстати, на столе лейтенанта и донос нашёл, по которому меня арестовали, его мой боец написал, ему, видите ли, надоело заниматься физической подготовкой, вот он и решил решить эту проблему таким способом.

– И что сейчас с этим бойцом?

– Не знаю, я его сразу убрал из взвода, он вроде как к комбату направился, а куда его капитан Широких отправил – не знаю.

– Ладно, это не существенно, что с Костроминым?

– Так я и говорю, нормальный мужик оказался, когда я ему свою задумку рассказал, так он её поддержал и через своего командира решил отделение своих бойцов ко мне направить, для совместного обучения.

– Вот как раз по обучению, что ты затеял, это ведь не согласовано со штабом полка и дивизии.

– Понимаете, товарищ комдив, я, когда прибыл в дивизию и увидел степень подготовки бойцов, что физическую, что боевую, то ужаснулся. Скажу честно, много наши бойцы не навоюют, но если, например, я бы даже смог пробиться к вам лично на доклад, стали бы вы слушать зелёного лейтенанта, только после училища?

– Нет.

– Что и требовалось доказать. Только тогда, когда я смогу из своего взвода сделать то, что задумал, можно пробиваться с докладом наверх, ведь в этом случае это будут не голословные обещания, а уже готовый взвод, который сможет показать, чему он научился и что может.

– Пожалуй, ты прав, но всё же, что ты хочешь получить в итоге?

– Подразделение специального назначения. Его задачи: разведка в ближнем и среднем тылу противника, захват «языков», совершение диверсий в тылу противника, уничтожение штабов и складов.

– Лейтенант, ты хоть понятие обо всём этом имеешь?

– Имею, товарищ комдив, и первоочерёдной задачей в обучении наших бойцов является поднятие их физической силы и выносливости, так как им в тылу противника придётся очень много двигаться и с тяжёлым грузом, ведь всё необходимое им придётся нести с собой. Далее идут стрельба, рукопашный бой, навыки выживания в лесу, в том числе и чтение следов. Снайперская и сапёрная подготовка. Это основа, а в ходе обучения будет обкатываться и тактика действий, в частности, опыт казачьих пластунов. В моей роте есть боец Никодимов, он из казаков и имеет представление о тактике пластунов. Я тоже в училище много об этом думал, правда, никому не говорил и ничего не записывал, всё держал в голове.

– И ты думаешь, что у тебя получится?

– Товарищ комдив, под лежачий камень вода не течёт, по крайней мере, мы можем попробовать, много сил и средств это у нас не займёт, начальство об этом не знает, так что и спрашивать с нас в случае неудачи не станет, зато если получится, то мы станем родоначальниками нового рода войск. Мы никак не рискуем, зато можем много выиграть в случае успеха. Я вначале со своим взводом создаю и отрабатываю