представить это как совместную инициативу. При любом исходе ты ничего не теряешь и ни за что не отвечаешь.

– Пошли, новатор! – Костромин дружески хлопнул меня по плечу, когда мы вышли из кабинета начальника Житомирского отдела НКВД.

В его кабинете мы обсудили, что необходимо для постройки полосы препятствий и учебных зданий, а также где это всё будет. Разумеется, строить будут рядом с нашей частью, а энкавэдэшников для обучения откомандируют в мой батальон. Вот не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. День начался совершенно паршиво, а закончился просто отлично. Я даже набрался здоровой наглости попросить отвезти меня обратно, откуда утром забрали. Капитан лишь хмыкнул, но машину выделил, правда не «эмку», а «полуторку», но я и такой машине был рад, а то думай, как к себе из Житомира добираться.

3 июня 1937 года, посёлок Черняхов

– Гляди, Малюта идёт.

– Вот гадство, и НКВД ему не указ, я уже думал всё, закончились наши мучения, ан нет, этот аспид, Ирод царя небесного снова тут.

Вот так переговаривались между собой мои бойцы, когда видели меня. Думали, наивные, что всё, избавились от злого меня, а не вышло. Про свою кличку среди бойцов я уже знал, и ведь как метко приметили черти, Малюта. Вот она фамилия этого тела, да и среди бойцов, значит, есть образованные, раз знают, кто такой был Малюта Скуратов, а я для них сейчас именно мучитель и есть. Вон другие бойцы, они так не упахиваются, не носятся как угорелые весь день так, что вечером еле ноги переставляют и после отбоя, только рухнув на свою койку, тут же засыпают мёртвым сном.

Широких, увидев меня, сразу приказал:

– Скуратов, ко мне, живо!

Мы зашли в кабинет комбата, и тут, словно джинн из бутылки, материализовался и ротный.

– Скуратов! А мы уже и не надеялись тебя снова увидеть, отпустили? Давай рассказывай, что от тебя гэбисты хотели.

Комбат хотел знать, впрочем, в этом не было ничего удивительного, ему, скажем так, по должности положено, что, зачем, кому и почему в его хозяйстве, иначе какой он к чертям собачьим комбат.

– Не дождётесь! Вам теперь от меня так легко не отделаться!

– Да не тяни резину, говори!

– Короче, меня вломила одна падла из моего взвода, говнюку физподготовка надоела, вот он и решил через донос в НКВД от меня избавиться. Такой урод мне не нужен, я его из взвода отчислю, хоть в свинарник при хозчасти дивизии, хоть куда, думайте сами, куда его определить.

– Но я смотрю, там разобрались, раз ты тут, да ещё сегодня.

– Ага, разобрались, затем догнали и ещё раз разобрались. Вы видели, кто за мной приезжал, это же натуральный утырок.

– Как тогда тебя отпустили?

– Всё очень просто: я подумал, что раз он, даже не попытавшись разобраться, сразу начинает выбивать кулаками из меня признание о работе на немецкую разведку, то скорее всего он сам её агент. Поставили ему задачу изничтожать красных командиров, вот он её и выполняет.

– И?..

– Заставил его самого написать признательные показания. Он вначале не хотел, упирался, но у меня в чём хочешь признаешься, даже в интимной жизни с крупным рогатым скотом.

Тут раздался дружный смех моих командиров.

– Он, гадёныш, оказывается, ещё и на парагвайскую с уругвайской разведками работал, кроме немецкой. Больше мне ничего как-то в голову не пришло.

Тут снова раздался смех командиров.

– Затем вызвал его начальника и дал ему почитать собственноручно написанные его подчиненным признательные показания. Вот его начальник нормальный, разбираться стал, что к чему. Хорошо с ним поговорили, кстати, он к нам отделение своих бойцов пришлёт.

– Зачем?!

– Для тренировок. А кроме того, будем строить полосу препятствий и учебный городок для отработки действий в помещениях и жилых постройках.

– Начальство добро не даст, это на твою спортплощадку я мог дать разрешение, а то, что ты сказал, нужен полковой, а то и дивизионный уровень, а они этим замарачиваться не будут.

– Будут, никуда не денутся, им из управления НКВД бумага придёт об организации этого.

– Не понял, а НКВД тут при чём?

– Притом, их заинтересовала моя методика, а тут такой прекрасный случай, самим делать ничего не надо, вояки сами всё сделают, а они на всём готовом будут. Мы всё построим, а они только отделение своих бойцов выделят для обучения. Если всё получится, то они как бы тоже в этом поучаствовали, зато никаких затрат и ответственности.

– Ну ты, Скуратов, и ухарь, так особистов использовать.

– Сучка не захочет, кобелёк не вскочит. Я просто заинтересовал их, при этом ни я, ни они ничем не рискуют.

– Это как?

– Так официальных приказов нет. Ну, вдруг не получилось, чего только не бывает, так и приказа на это не было, а постройки для тренировок, так это для бойцов, за это ругать не будут.

– А может, и не получится?

– В принципе может, если мне начнут палки в колёса вставлять. При наличии нормальных тренировочных объектов примерно за полгода уже будет виден результат.

– А в нём ты не сомневаешься?

– Нет. В любом случае наши бойцы получают превосходную физическую форму, кроме того, хоть какие-то новые умения они тоже освоят. Мне, кстати, профессиональный охотник нужен, пусть бойцов учит ориентироваться в лесах, следы читать, да даже как стрелять правильно покажет моим пентюхам. Видел я результаты стрельб, это просто тихий ужас.

– Есть у меня в батальоне один якут, охотник, боец Жирков, так и быть, отдам его тебе. Ты ведь всё равно, как ты сказал, от дятла избавишься, вот и будет ему замена.

– Товарищ капитан, от всего сердца огромное спасибо.

– Спасибом ты у меня так просто не отделаешься.

– Замётано, выставлю бутылку водки.

Комбат рассмеялся.

– Сам сказал, я тебя за язык не тянул.

Выйдя из канцелярии, я направился в свою роту, где построил свой взвод. Остальные бойцы роты тоже были в основном тут и с интересом смотрели на развернувшееся представление.

– Красноармеец Печенков, выйти из строя!

Чует кошка, чьё мясо съела, я видел, как изменилось его лицо, как только Печенков заметил меня. Он-то, небось, думал, что окончательно от меня избавился, когда меня утром лейтенант Линевич уводил. Вот и сейчас он с помертвевшим лицом вышел из строя.

– Печенков, если вы не хотите заниматься физическими упражнениями, чтобы соответствовать стандарту советского бойца, то для этого совершенно незачем писать донос в НКВД на своего командира. Достаточно было просто попросить перевести вас в другое подразделение. Раз вы так не хотите заниматься с нами, то я вас не задерживаю, вы можете