В центре фотографии — владыка Николай. В одном из напутствий своим семинаристам владыка сказал: «Выходите с радостью, но отчасти и с печалью, после столь долгого пребывания здесь, выходите на радость, но еще больше на печаль мира, а главное на жизненный труд, который есть долг, назначенный от Бога всем живущим».

Иногда речь епископа прерывалась возражениями. Если можно было ответить на вопрос, не нарушая хода мысли, то, обычно, святитель так и делал. Если же нет, то вопрошающего просили подождать до конца проповеди. По окончании проповеди святитель всегда спрашивал, не хочет ли кто-либо из слушателей возразить или задать вопрос. Иногда завязывался целый диспут.

В каждой общине владыка Николай проводил по несколько дней. Он обходил все христианские дома и присутствовал на богослужении. При посещении святителем каждого прихода община собирала совет и здесь вместе с владыкой решали свои дела. По вечерам он записывал все впечатления прошедшего дня.

Для всех христианских общин посещения любимого архипастыря были праздником — радостной встречей с любящим отцом. Причем любовь владыки Николая не ограничивалась кругом его паствы — она простиралась и на язычников. Так, когда в 1891 году было большое землетрясение в трех провинциях (Тифу, Айчи и Мие), он собирал пожертвования от христиан других провинций, приезжих русских туристов и через своих помощников-японцев раздавал их всему пострадавшему населению.

Благодаря самоотверженным трудам святителя, с каждым годом все успешнее развивалось миссионерское дело в Японии, строились новые храмы, ежегодно присоединялось к Церкви до тысячи человек, но разразившаяся в 1904 году Русско-японская война поставила под удар само существование Японской Церкви.

Русско-японская война

Отношения России и Японии можно проследить с XVIII века — они никогда не были безоблачными. Первоначальные попытки России при Петре I, а затем при Екатерине II установить дипломатические отношения с Японией успехом не увенчались.

Следующая попытка, предпринятая при Александре I, закончилась серьезным конфликтом. Посланный в Японию камергер Николай Резанов вел себя достаточно вызывающе — он был грубо выдворен из Японии. После этого, он, обладая значительным влиянием и властью, решил мстить Японии, тем паче, что взаимные территориальные претензии относительно Курильских островов и острова Сахалина имели место быть уже тогда. Резанов приказал морским офицерам, служащим на его собственных кораблях, заняться каперством в отношении сахалинских японцев — в то время часть острова Сахалин принадлежала Японии. Приказ Резанова был исполнен командиром фрегата «Юнона» Хвостовым — он в 1806 году сжег японские хлебные склады у губы Анива. На следующий год каперская эпопея была Хвостовым продолжена. Он, по-прежнему командуя судном «Юнона», в сопровождении тендера «Авось» под начальством мичмана Давыдова отправился к острову Итуруп, где сжег два японских селения — Найбо и Сяна. Оттуда он направился к острову Матсмая, где захватил японские грузовые суда, которые были отведены в Охотск. На этом каперская эпопея была окончена — Хвостова и Давыдова отозвали в Санкт-Петербург, где отдали под суд за самовольные действия. Главный виновник — Резанов — к тому времени скончался.

Однако, Япония приняла собственные ответные действия. В 1811 году шлюп «Диана» под командованием капитана В. М. Головнина проводил гидрографическое описание Курильских островов. На острове Кунашир капитан Василий Головнин, два офицера и четверо матросов были захвачены в плен японским гарнизоном Кунашира и перевезены на остров Хоккайдо, где содержались в тюрьме близ города Мацумаэ.

Лишь благодаря решительным действиям капитана П. И. Рикорда удалось освободить российских моряков и немного успокоить взаимную неприязнь. В 1812 году бриг «Зотик» под командованием капитана Рикорда отправился к японским берегам. 8 сентября русские моряки задержали японское судно «Кандзэ-Мару» («Кансэ-Мару») с Такадая Кахэем — богатым и влиятельным японцем, который сообщил, что русские моряки живы и находятся в заключении. Тогда Рикорд принимает решение вернуться в Россию, взяв с собой Такадая Кахэема в качестве заложника. Переговоры с влиятельным японцем продолжались всю зиму — в конце концов, Рикорду удалось склонить Такадая Кахема к помощи в освобождении российских моряков. Такадая Кахем вернулся в Японию и обратился к сёгуну с просьбой отпустить подданных Российской империи. Еще год шли трехсторонние переговоры, результатом которых стало освобождение русских моряков и взаимная удовлетворенность сторон. Тем не менее, определенная предубежденность по отношению к русским у японцев осталась.

Впоследствии, в 1855 году между Россией и Японией был заключен Симодский трактат, благодаря которому равноапостольный святитель Николай и смог приехать в Японию. Согласно этому трактату для русских в Японии вводилась, по существу, консульская юрисдикция. Курильские острова к северу от острова Итуруп объявлялись владениями России, а Сахалин продолжал оставаться как совместное, нераздельное владение двух стран. Однако, несколько лет спустя вновь возникли территориальные споры из-за Курильских островов и острова Сахалин. Противоречия сторон были разрешены в 1875 году с подписанием Санкт-Петербургского договора, согласно которому Россия уступала Японии все Курильские острова в обмен на полноправное владение Сахалином.

К началу XX века противоречия между Японией и Россией вновь обострились. Император Николай II и его окружение считали очень важным усиление российского влияния на Дальнем Востоке — так называемая «Большая азиатская программа». Японское же правительство считало, что решающим на Дальнем Востоке должно быть именно японское влияние. В результате интересы Японии и России столкнулись в Маньчжурии и Корее.

Россия при поддержке европейских держав вступилась за Китай и Корею, которые по результатам японо-китайской войны не только попали в сферу влияния Японии, но и лишились части территорий, в частности Ляодунского полуострова в Маньчжурии. Однако, в результате русской интервенции в Маньчжурию Ляодунский полуостров отошел к России. Кроме того Россия претендовала на лесные концессии в Корее.

Все это привело к резкому обострению русско-японских отношений и не могло не сказаться на Русской Духовной Миссии в Японии. Против владыки Николая и его паствы выступили все крупные издания, формирующие общественное мнение. Вот как писала о Православии газета «Нихон»: «Православная церковь является злостным местом, откуда сыплются проклятия на голову Японии и где молятся о ее поражении. Она всегда была центральным агентством шпионов, состоящих на русской службе. Японцам ненавистен купол русского собора, который, возвышаясь над всем городом, как бы шлет презрение самому императорскому дворцу, ненавистен храмовый колокол, который каждое воскресное утро своим гвалтом докучает мирному сну жителей». [1, с. 54]

Газеты называли святителя «ротаном» — то есть русским шпионом. Православные христиане назывались в Японии «Никораи но яцу», то есть николаевские негодяи, или «Суругадаи но яцу», то есть суругадайские негодяи. Устраивались открытые провокации. В частности, известен случай, когда некий японец начал шантажировать святителя,