— Когда решилась? — удивленно поинтересовалась, не представляя, как Надя пошла на столь серьезный шаг, как совместное проживание. Для нее это очень тяжело.

— Уже второй день. Так что буду рада, если переедешь ко мне, — предложила подруга, пряча грустные глаза, чтобы не видела ее печаль. Но как не видеть, когда на ее лице все написано огромными буквами.

Стало не по себе, что я тут плачусь, а у Надежды своя беда.

— Ты чего нос повесила? Что-то не так?

Девушка вздохнула, решаясь, сказать или нет, а потом выдала:

— Ой, как тебе сказать… Знаешь, Егор, он такой правильный и идеальный, что вот перебор. Я чувствую себя с ним так, что будто под прицелом. И он… представляешь, увидел на своей расческе мои волосы и как сумасшедший принялся выдирать их, настоятельно попросив не пользоваться его принадлежностями или убирать свои патлы, чтобы он не видел их. И, вообще, он заметил, что они у меня ломкие, купил всяких гелей, масок и специальных шампуней. Заботливый…

Даже на миг забыла о своих проблемах и спросила:

— Он всегда такой… заботливый?

А как по-другому спросить, если парень у нее немного не в себе. Или это норма?! Может, у всех такие мужчины?

— Не знаю, раньше мы не жили вместе, и такого вот поведения за ним не наблюдала. И еще… он перемывает за мной посуду, и находит пыль после моей уборки. А сегодня сказал, что лучше сам будет выполнять всю работу по дому. Чувствую после этого себя засранкой. Но честно, я все перемыла отлично. Но вот это: «Это моя любимая кружка, она любит, чтобы ее идеально мыли», напрягает. Я, наверное, эгоистка и еще не привыкла к совместной жизни.

Тяжело вздохнув, испытав радость, что мы с сыном одни, проговорила:

— Даже не знаю…

— Вот мы с тобой две незнайки, — виновато прошептала она и добавила: — Давай, я тебе ключи дам на всякий случай? Но буду рада, если въедешь. Честное слово.

Решив, что у нее странные отношения и ничего не понятно с Егором, не стала напрашиваться, да еще с нотариусом не переговорила. Может, он меня успокоит.

— Пока не нужно. Посмотрю, что скажут нотариус с адвокатом, а потом, если не найду выхода, то…

— Конечно. А что с вещами и мебелью?

Вздохнула и, обняв себя за плечи, чувствуя, как никогда, усталость, прошептала:

— Переговорю с Дмитрием. Уточню, за какой срок все должна вывезти. А там посмотрим.

— Очень надеюсь, что все образуется, и тебе не придется никуда съезжать.

— И я надеюсь, — просипела, предчувствуя, что чуда не предвидится, и, поднявшись, сказала:

— Я сегодня точно не смогу работать. Пожалуй, пойду пораньше.

— Хорошо. А сын с кем?

— С Верой Петровной, но, если мне действительно придется выплачивать кредит, тогда не потяну эту няню. Я ей плачу хорошую заплату, за меньшее она даже не посмотрит в сторону моего сына.

— Если что… приводи его сюда …

Кивнула, подавляя грусть и отчаянье, страшась, что малыш вместо дома будет пропадать на моей работе. Ладно, когда редко, но всегда — это неправильно. Ведь у меня здесь совсем нет времени с ним хорошо заниматься, да и спать на диванчике в обед в прохладном помещении — никуда не годится. Нужен другой вариант.

— Посмотрим, — проговорила и медленно двинулась на выход.

— Ты мне потом позвони.

— Хорошо, — прошептала, чувствуя себя просто ужасно. Со вчерашнего вечера мое настроение становилась только хуже и хуже, приближаясь к максимальной минусовой отметке. Было так плохо, что не описать словами.

Прошла в кабинет и, накинув шубу, взяв сумку, пошла на выход, надеясь, что голова перестает трещать, пока буду идти, а то раскалывалась так, что, казалось, в любую минуту упаду в обморок.

Через полчаса была на месте, но меня пригласили только тогда, когда подошла очередь по записи. Увидев меня, Игорь Александрович скривился и резко выдал:

— Что вам нужно?

Даже потерялась от таких слов, а ведь раньше этот мужчина удивлял своими манерами настоящего джентльмена. А теперь вот такое хамство. Присела на стул, поскольку нотариус явно не рассчитывал тратить на меня свое драгоценное время, что было видно по его прищуренным глазами и сжатым губам. Он только недовольно кривился, явно желая поскорее избавиться от меня.

— Невежливо бросать трубку, — начала разговор.

— Не вижу достойной темы для того, о чем бы мы с вами могли говорить, — как ни в чем ни бывало заявил он, глядя прямо мне в глаза.

— Как грубо. Обязательно напишу отзыв о вашем отношении к клиентам.

— Так вы по делу? — тут же уточнил Игорь Александрович, даже выдавив улыбку, что на его чересчур худом лице смотрелось очень натянуто.

— Да, меня интересует, почему изменены пункты в брачном договоре, которые были прописаны три года назад, — требовательно проговорила, не желая юлить.

Мужчина провел ладонью по подбородку, обдумывая мои слова, и проговорил:

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— В брачном договоре было указано, что у нас фиктивный брак на два года, и по истечению времени я могу уйти в свою квартиру. В том случае, если с моим мужем что-то случится, что и произошло, я должна была быть в трауре еще год, и получить все мне причитающееся после подписи наследника, как представителя своего отца. То есть мне должна перейти квартира, и аннулирован кредит за кондитерскую. Притом уточнялось, что этот вопрос не будет обсуждаться, потому как…

— Можете не продолжать, — нагло проговорил нотариус, развалившись в кресле, посматривая на часы, как будто торопился, или уже не мог дождаться, чтобы я ушла. — Я помню этот договор, но то, о чем вы говорите, плод вашей богатой фантазии.

— Вы нам читали… и мы подписывали… Я знаю, что подписывала! — отчеканила, сжимая руки в кулаки, оставляя след на коже от ногтей.

— Нет, там говорилось, что вы живете в браке и пользуетесь всеми благами, пока длится этот союз. В том случае, если с вашим супругом случится болезнь или смерть, вам, возможно, достанется квартира, если так пожелает Дмитрий Андреевич Картунов, посчитав, что вы ее заслужили. Про фиктивный брак не было ни слова, а также про обязательства по кредиту. Все только по инициативе наследника.

Кровь отлила от лица, и я выдохнула:

— Бред! Что вы говорите?! Я подписывала бумагу, где четко говорилось, что это моя квартира, и подпись…

— Нет, вы подписали документ, что ваш сын не имеет никаких прав на наследство.

— Это я тоже помню, но подписала ее на основании…

— Нет. Вас подводит память.

— Ничего меня не подводит! Я требую показать этот документ, чтобы убедиться и сравнить свою подпись, — специально сказала, чтобы он знал, что я думаю о его работе. Шарлатан!