на сумму 560 рублей, датированных 1997 годом…

— ХВАТИТ! — не выдержал Серёжка. — Я не шпион, меня никто никуда не забрасывал, я не знаю, как сюда попал, я, правда… Вы мне не верите… Постойте, вы сказали, что сейчас 1941 год, а день сейчас какой? Тот же? 21 июня? Хорошо… А можно сообщить о моём задержании более высокому начальству?

— Старшина, а может он из какой лечебницы сбежал? Больно уж странный! Хотя, иностранных вещей много… — усмехнулся старший лейтенант. — День тот же — 21 июня, а с начальством нашим завтра с утра встретишься. Давай, старшина, веди этого в баню, да смотри за ним хорошенько. Завтра с утра в райцентр повезём.

— Постойте… — Серега стал упираться, хотя Онищенко пытался, за шкирку, куда-то его увести. — Позвоните начальству и скажите, что 22 июня в 4 часа утра начнётся война! Война с немцами!»

— Он ещё и паникёр… Онищенко, веди его в «баню», — тяжело вздохнул Кутин. — А ты, Сашок, давай беги домой, а то поздно уже. Спасибо, что вовремя меня позвал, старший лейтенант взъерошил мальчишке волосы.

Серёгу отвели в стоящую во внутреннем дворе старую баньку, приспособленную для содержания задержанных. Всю ночь Серёжка не мог уснуть. Да и как уснёшь, когда творится — чёрт знает что! Разве можно отправившись на рыбалку попасть в прошлое? Разве может быть завтра война? Серёга ничего не мог понять, совсем ничего…

Из полудрёмы его вывел нарастающий визг, тряхнуло так, что Сергей свалился с деревянных нар на пол. Взрыв, взрыв, взрывы, ещё взрывы. Серёжка забился в угол, закрыл руками уши, чтоб не слышать крики людей и заглушающие их взрывы. Взрывы, мольбы о помощи, треск огня — всё слилось в один гул. Бомбёжка прекратилась также внезапно, как и началась. Серёжа поднялся с пола и выглянул в зарешёченное окошко. Ему стало жарко от увиденного: здание милиции превратилось в груду развалин. Потянуло гарью, становилось душно, что-то трещало совсем рядом. У Серёжки волосы зашевелились на голове, когда до него дошло, что горит его тюрьма. Он попытался выбить дверь, хоть она и была старенькая, но сделана из дуба и на совесть. Ломая дверь, Серёжка кричал, ругался, просил выпустить… Но кто его услышит в такую минуту?

Глава 3

За карасями. Продолжение.

Поняв, что проснулся, Серёжка по привычке сладко потянулся, нащупывая спинку кровати, но нащупал стенку… Открыв глаза, он обнаружил в метре от себя потолок, а справа лежащую на животе обнажённую фигуру с жуткими белыми наростами на теле. С диким криком, прежде ударившись головой о низкий потолок (как оказалось, он лежал на печке, на так называемых палатях), Серёжка соскочил вниз, оказавшись перед взглядами обедавшего семейства из шести человек, и только тут понял, что от «обнажённой фигуры» его отличают исключительно белые наросты.

— А где моя эта, как её… одежда? — удивлённо спросил спрятавшийся за занавеску Серёжка. Скоро Сергей сидел за столом в потребном виде, ел и слушал хозяина дома, дядю Сеню…

— Почему без штанов, спрашиваешь? Маш, скажи-ка ему.

— Ой, деточка, ты ж три дня пластом лежал, этот уж четвёртый. — Серёжка, услышав это, перестал жевать, а на лице отобразилось неверие.

— Тебя ведь Сашка еле дотащил до хаты. Сперва на себе, на спине нёс, потом, умаявшись — волоком по земле. Хорошо добрые люди помогли, а то бы надорвался. Грязные вы оба были, как чушки, обмыть тебя надо было… Да и потом, пролежал долго, не двигался… ну, сам понимаешь, не деревяшка, живой ведь… А Сашка вон, окаянный, — тетя Маша всплакнула, кивнув на палати. — Всё ещё лежит. Говорила, чтоб не лез, а он…

— Так это Сашка?! А чего это он такой весь… белый.

— Ой, деточка, ты-то дымом надышался (так и не знали: помрёшь или нет), а он потом школу побежал тушить, там и обгорел. Теперь в сметане лежит. Сметана она боль при ожогах снимает и заживляет. — пояснила Сашкина мама.

— А-а, — Серёга с уважением посмотрел на палати. — А вы доктора — врача вызывали??

— Да какого дохтура! Сколько народу поубивало-покалечило! Тут кругом такое творится. А Сашенька и без доктора поправится. На хлопцах всё быстро заживает… Это ты, деточка, был плох, лежал пластом, а Саша ничего… и ходит, и ест сам.

На палатях зашумел Сашка. Сперва появились его ноги, сдвинулась в сторону занавеска, потом вниз спрыгнул, показывая, что совсем здоров, Сашка. Совершенно не стесняясь своего «наряда», он направился к двери.

— Далеко собрался-то герой? — поинтересовался его отец. — Сказал бы — принесли.

— Не, бать, мне до ветра…

— Ну-ну, давай! К тебе тут Федька опять заходил, спрашивал, как ты… Вроде во дворе сидел… Ты там, без портков-то, во дворе не трепись языком…

Серёжка был ещё слаб, поэтому после обеда, немного поев, по настоятельной просьбе тёти Маши, опять забрался на палати. Скоро к нему присоединился, легши на живот Сашка…

— Во, развалился! Давай-давай, двигайся! — Сашка устроился поудобнее, подложив под подбородок кулаки, повернул голову к Серёжке. — Ну, давай, рассказывай…

— Чего — рассказывай? — не понял Серёга…

— Чего- чего! Откуда узнал, что будет война. Всё-таки, откуда, а?

— Саш, даже не знаю, как и рассказать… Ну, во-первых, я не шпион…

— Это я и сам догадался, когда бомбить стали. Ты знаешь, дядю Васю ранили… Он меня попросил за тобой присмотреть…

— Какого дядю Васю?..

— Ну, старшего лейтенанта Кутина, с которым мы тебя арестовывали.

— А-а, — Серёга чуть злорадно ухмыльнулся, ловя себя на мысли, что его «шпионское прошлое» ещё не до конца забыто.

— А старшину Онищенко убило… Ну всё-таки…

— Саш, не знаю я откуда узнал, не знаю!!

— Не хочешь, не говори, — обиделся Сашка…

— Сашок, ты лучше расскажи, как меня нашёл! — попросил Серёжка.

— Чего рассказывать-то… Как только начали бомбить, батя «малых» в охапку, мне под зад и бегом в погреб. А мне, как кувалдой по башке — ты ведь предупреждал, а мы не поверили… Пересидел бомбёжку в погребе, потом слышу, кричат, что станцию разбомбило, а рядом со станцией-то милиция… Я бегом туда… Милицию разнесло начисто. Я к баньке, а она горит уже… Рядом Онищенко мёртвый, весь в крови… — Сашка замолчал. — Хватаю лом, сбил замок, открываю дверь, а там дыму… Дыму — ВО! Еле тебя нашёл. А куда девать не знаю. Ты молчишь, не шевелишься, но еле-еле дышишь. Ну, потащил до фельдшера… А ты тяжёлый, мешок бульбы легче… Раз десять падали, пока не помогли… Пока тебя там смотрели, повстречали дядю Васю….

— Кутина?

— Ага, его тоже к фельдшеру принесли, тут-то он меня и попросил