— Яся, — крикнула из кухни мама, — можешь взять мое пальто.

Ура! То, что доктор прописал. И я унеслась в родительскую спальню.

Сегодняшний поход на каблуках мало отличался от вчерашнего, кроме того что рядом не было надежного локтя Вари. Я сильно волновалась, потому что настолько красивой Матвей меня еще не видел. Как он отреагирует? Что скажет? Надо ему понравиться. Я аккуратно ступала по обледенелому асфальту, мысленно молясь, чтобы не рухнуть в лужу. Ноги скользили. Если я и дальше буду идти с такой скоростью, то никогда в жизни не попаду на хоккей. Как же удобно в кроссовках! Бежишь, ни о чем не думаешь.

В метро каблук провалился в решетку, и я чуть не осталась без ноги — мне показалось, будто ступню оторвало. Я не могла думать ни о чем другом — только о собственной походке и внешнем виде, который доставлял мне великий дискомфорт. Хотелось плакать. Хотелось вернуться домой и переобуться. Мои любимые багги сиротливо лежали в кресле. Моя теплая толстовочка валялась там же. Мои кроссовочки стояли на батарее, а я, как раненый красноармеец, как убитый самурай, как истерзанный бледнолицыми индеец, как несчастный беглый раб, куда-то крадусь в этих орудиях пыток. Но я смогу, я сильная. Настя же как-то ходит на каблуках. Впрочем, по-моему, Козарева родилась на шпильках.

К «Луже» стекался народ. Преимущественно мужчины. В редких случаях девушки. Я чувствовала себя отвратительно. Здесь не было моих парней, с которыми мы бегали на матчи, не с кем было обсудить ход игры, да, по большому счету, я и в игре не сильно понимала. Я пританцовывала от холода у центрального подъезда, наблюдая, как группы мужчин проходят в помещение. Девушки есть, но очень мало. Ни Оливки, ни Лапы я не заметила. Билета на матч у меня тоже не было. От этого становилось тоскливо и грустно. Матвей меня обманул? Он не ждет? Почему-то было очень обидно, что я вот так вся нафуфырилась, напихтерилась, как последняя дура, шпильки напялила, ноги болят, голова замерзла, а он… Я от расстройства аж всхлипнула. И Ахмеду ведь не позвонить, потому что он на своей конференции какой-то заумный доклад читает. Вот что мне делать? У меня два парня, и ни один меня не любит. Да и я не очень понимаю, кого из них люблю, а кого нет. Сложная у меня жизнь, врагу такую не пожелаю. Неожиданно телефон в кармане завибрировал. Матвей!

— Яра, ты где? — недовольно спросил он.

— Я тут… — рассеянно закрутила головой. — Около центрального входа…

— Что ты там делаешь? — раздраженно поинтересовался Матвей, явно с трудом сдерживая себя. — Мы где вчера договаривались? Ты позвонила Оливке?

Договаривались? Я не помню… На лбу выступила испарина.

— У меня нет ее телефона, — пискнула я.

— А позвонить и спросить нельзя было? — злился он.

Я промолчала. И как я сама не догадалась?

— Иди к служебному входу, я попрошу Оливку тебя встретить, — грозно велел Матвей и отсоединился. Я хотела спросить, где он находится, но постеснялась. Покрутила головой, не понимая, у кого можно спросить. И пошла вдоль стены, в надежде найти этот загадочный служебный вход.

Я плелась вдоль здания и тут заметила, как ко мне навстречу спешит Оливка, кутаясь в легкую кофточку. А дальше все вышло, как в сказке: «Иван-царевич сел серому волку на спину, а волк побежал так скоро, аки стрела, и бежал он долго ли, коротко ли, наконец прибежал в государство царя Афрона ночью», то есть таки мы попали в «Лужу» и понеслись куда-то тайными тропами не то в раздевалку, не то куда-то еще.

— Ты что? — тихо ругала меня Оливка. — Как ты могла опоздать! Моте нельзя волноваться перед матчем. Ему настрой нужен. А ты… Как ты можешь быть такой безответственной.

— Я очень долго ждала вас около центрального входа, — робко оправдывалась я, привнося в свои слова немного неправды.

— Зачем ты там стояла? Это же какая глупость! Надо же было сразу сюда идти! Эх, Ясень, как ты могла?

— Не называй меня так, — скромно попросила я.

— Проходи, садись на второй ряд к Лапе, — открыла она дверь и кивнула куда-то в сторону.

Я несмело вошла в помещение. Здесь было полно мужчин, фотографов и еще кого-то.

— Что это? — шепотом спросила я.

— Тут пресса сидит. В VIP пропусков не было, ребята договорились, чтобы мы тут побыли.

Мы прошли на свои места. Лапа, увидев меня, заулыбалась, поздоровалась и даже спросила, как дела. Будто мы такие подружки, куда деваться. Я осторожно вытянула начинающие гудеть ноги. Скоро начало матча. Ох, чем бы себя занять…

— Эх, жалко, что ты пропустила раскатку, — счастливо захлопала ресничками Юля. — Они сегодня такие классные.

— Такие же, как и на той неделе, — снисходительно улыбнулась Оливка, пропуская какого-то фотографа вперед.

Наблюдать за журналистами оказалось очень интересно. Они лениво перебрасывались фразами, настраивали технику и поругивались между собой, кто где будет стоять. У них была какая-то сложная субординация — кто-то пытался доказать, что, кто первым встал, того и тапки, кто-то суетливо бегал вдоль бортика в поисках лучшего места, кто-то активно отгонял фото-«мух» от своего лакомого места-кусочка. Я едва держалась, чтобы не расстегнуть молнию голенища. Все-таки все дело в сапогах — они мне жмут, поэтому так неудобно. Когда же начнется? Ждать — это так утомительно. По льду ползала машина, которая не то заливала лед еще раз, не то чистила его. В громкоговоритель монотонно объявляли состав обеих команд. На трибунах народ дудел в трубы и махал флагами. Музыка орала на всю. Фотографы оживились и принялись настраивать оборудование. Я выглядывала из-за их спин и пыталась понять — будет ли мне видно или нет. Лапа и Оливка над чем-то хихикали в сторонке.

Прошло еще минут десять. Наконец-то свет погас. Луч выхватил какого-то мужика на льду, который что-то зычно говорил в микрофон. Трибуны с переменным успехом реагировали на голос. Я едва сдерживала зевоту. Все-таки футбол гораздо интереснее хоккея. И вот чудо случилось!

— Приветствуем вратаря и стартовую пятерку команды гостей! — объявил мужик на льду.

И трибуны начали шуметь. Я заметила, что игроки толкутся перед бортиком. Что же они не идут?

— Вратарь команды Леонид Петров! — торжественно объявил дядька. И на лед выскользнул игрок в форме вратаря. — Защитники…

Аааа! Так вот оно что! Он всех по одному представляет. Как сложно жить… Между тем народу на льду становилось все больше и больше. Я внимательно рассматривала спортсменов. Когда же будет Матвей? Где же он? Потом зал громко приветствовал команду хозяев. Вот и Матвей Ветров. Его номер семнадцать. Я расправила от удовольствия плечи — это мой парень, и я горжусь им. Под табло скакали девушки в коротких юбчонках и с мочалками в руках. Они браво дрыгали ногами, махали руками и строили какие-то пирамиды. Иногда я косилась на них и не могла понять, что такого интересного в этом черлидинге? Настя занималась им, пока ее не выгнали из группы из-за глупости, ну и чего? Вот прелесть — все игру смотрят, а ты вместо этого ногами машешь. Фу!