Вдруг Аморг вспомнил о своей старой лошади! Она не вынесет скачки до самой Фракии, и так еле дотянула сюда.

– У меня вторая лошадь плоха, боюсь, падет в дороге.

Говорить это очень не хотелось; теперь, уже зная, что Асиат не новая жена Антира, скиф совсем не желал, чтобы его заменили кем-то другим.

Царь кивнул:

– Возьмешь из моих. Асиат покажет.

Девушка поднялась и направилась к выходу, жестом позвав с собой Аморга.

Ему дали действительно хорошего коня, не то что старушка, на которой ездил еще отец. Гнедую Аморг решил оставить пока Вордеру.

Рассвет застал двух всадников уже в пути. Отдохнувшие кони резво несли их на заход солнца к Истру. Там Фракия, если ее проехать вдоль моря, то можно переправиться через Босфор к ойранцам, вернее, к подвластным им землям. Скифы не подвластны, фракийцы наполовину. Вроде живут сами по себе, но все делают с оглядкой на персов, которых скифы зовут ойранцами.

Персидский царь Дараявауш силен, его армия, пожалуй, самая сильная, так говорят даже греки. Но скифы от Дария далеко и ойранцев не боятся. Был до него Куруш, иначе Кир, ходил на сарматов, там ему шею и свернули. Войско уничтожили, самого царя убили… И кто? Сарматская царица Томирис!

Вспомнив об этом, Аморг даже усмехнулся. Если сарматы со своей царицей не испугались ойранцев, то скифы и подавно их не боятся. Скифский царь Мадий три десятка лет наводил страх на персов и их соседей, даже царь Египта нижайше кланялся, умоляя не разорять его земли. Рассказ об этом Аморг не раз слышал от Вордера. Сначала думал, что скиф врет, но потом узнал, что это правда. Хотя правда и то, что мидийский царь Киаксар обманом погубил скифских вождей – пригласил на пир, напоил и перебил почти всех. С тех пор скифы туда не ходят, но ойранские земли до сих пор с содроганием вспоминают скифские отряды!

Аморг настолько задумался, что не сразу заметил вдали темную массу. Хорошо, что Асиат не проглядела. Осторожность не помешает, скифы приостановили лошадей. На водопой двигалось стадо туров, огромные быки бдительно охраняли своих серо-голубых коров. Таким на пути не попадайся! Если всадников много, а быков мало, то туры, увидев людей, дают дорогу, отступают медленно и важно. Но когда чувствуют свое превосходство, то их ярость страшна. Туры выставляют рога, утробным ревом дразня сами себя, хвост хлещет по ребрам… Лучше до этого не доводить.

Скиф внимательней пригляделся к девушке. Когда, готовые отправиться, они выслушивали последние наставления Антира, Асиат с трудом сдерживалась и поехала первой, вернее, не оглядываясь ни на отца, ни на спутника, с силой ударила коленями по конским бокам, и ее кобыла рванула с места так, что второй конь едва успел оказаться рядом, чтобы не порвать уздечкой губы. Аморг тоже тронул коня, хорошо понимая, что жеребец не упустит возможность догнать резвую кобылку и без его стараний, слишком понравилась ему эта лошадка еще на озере.

Амазонка держалась в седле действительно так, словно в нем и родилась. Одета в мужскую одежду, как все молодые сарматки, за поясом меч-акинак, сбоку горит колчан с луком и стрелами, длинная часть островерхой скифской шапки надежно скрывает золотистые волосы… Не знай, что это девушка, примешь за безусого парнишку. Может, на это рассчитывал Антир, отправляя дочь в опасное путешествие?

– Хе, хе! – снова первой послала своего коня вперед Асиат, когда стадо туров удалилось на приличное расстояние.

Аморгу хотелось крикнуть, чтоб не торопилась, здесь много троп к водопою, стадо может оказаться не единственным. Но делать это почему-то не стал, напротив, пустил своих лошадей спокойным шагом. Резвый жеребчик, шедший уже в поводу, попробовал потянуться вслед за столь понравившейся ему кобылкой, но получил плетью и быстро успокоился.

Немного погодя Аморг догнал Асиат, вынужденную снова пережидать большое стадо. На этот раз он не удержался, чтобы не посмеяться:

– К чему спешить, если потом стоишь?

Девушка только глазами сверкнула из-под надвинутой на самые глаза шапки. Почему-то скифу подумалось: снимает ли она шапку на ночь? Хотя, конечно, снимает, ведь впервые он увидел девушку вообще в одной рубахе.

И все же они не успели к Гипанису (Южному Бугу) за первый день, пришлось устраиваться на ночлег. Тут уже скиф не стал ждать самовольства амазонки, в дальних дорогах он явно опытней, махнул рукой в сторону ближнего перелеска:

– Туда!

Перелесок был совсем небольшим, десятка три деревьев. Глубже в лес им нельзя, степняк не любит леса, с детства привыкший обозревать округу, он в лесу теряется. Аморг не раз дивился: как вообще могут люди жить там? Ни коня выгулять, ни самому поскакать… Всюду стволы, ветки, листья… Ни дорог, ни ориентиров. Как те же невры не теряются в этом скопище деревьев?

Лесные люди, напротив, не видят следов и дорог в степи, считают все балки одинаковыми и говорят, что глазу не за что зацепиться. Глупцы! Одинаковых балок нет, а дорогу находить можно и по солнцу и звездам!

Но всякому свое…

Разводить огонь ночью в степи нельзя, если ты не в большом стане. Это сразу привлечет волков; если их будет слишком много, то могут погибнуть кони, а скиф без лошади и подавно! Пока совсем не стемнело, они нашли небольшой ручеек, напиться из которого оказалось очень приятно, в лесу вода много вкуснее, чем в степи, это правда, которую признают даже скифы. Напоили и привязали коней. В темноте, если не увидят или не услышат люди, лошади сами почуют серых хищников по запаху и дадут знать своим хозяевам.

Жеребчик Аморга все терся поближе к кобылке Асиат. Весна будоражит кровь всем, может, и сам скиф так же? Аморг подумал: обратил бы он внимание на Асиат, если бы та появилась рядом с отцом в обычной женской одежде и не весной, а осенью? Скосил глаза на девушку, расчесывавшую длинные, от бешеной скачки слегка сбившиеся под шапкой волосы, и понял, что обратил бы. Очень уж хороша!

Зато царская дочь по-прежнему не смотрела на своего спутника, точно они оказались рядом случайно и завтра разъедутся в разные стороны. Это разозлило Аморга. Если она будет так держать себя и во Фракии, и дальше у ойранцев, то к чему тогда он? Охранять красавицу от неприятностей? Еще раз покосившись на Асиат, Аморг окончательно уверился, что амазонки заносчивы, а потому глупы.

Довольный своим выводом, он постарался устроить ночлег получше лично для себя. Тянуло ветерком, обещавшим ночью хороший дождь, потому скиф расположился под большим деревом и своего коня перевязал ближе. Если что-то случится с этой гордячкой, то пусть пеняет на себя. Хотя прийти на помощь он все равно успеет: отменный воин спит вполглаза и вполуха.

Привыкший засыпать и просыпаться мгновенно, скиф тут же провалился в сон. Проснулся от шума дождя, ливень начался вдруг и был столь сильным, что место, где устроилась девушка, быстро залило. Скифы привычны ко всему, но все равно спать в луже не слишком приятно. Большое дерево без густого подлеска только одно, под ним пристроился Аморг. Он чуть ехидно наблюдал, как амазонка пытается найти спасение от хлещущих струй, но к себе не звал. Пусть помокнет, ей полезно.