— Добрый вечер.

Симон вздрогнул от неожиданности. У его кресла стояла симпатичная стюардесса в синей униформе «Аэрофлота». Киномагнат отметил, что глаза зеленые и у нее, но не идут ни в какое сравнение с глазами Жанны. Ди Рэйв даже вытянулся вперед к стюардессе, чтобы получше рассмотреть.

— Простите? — Она отпрянула.

Поняв свою оплошность, Симон плюхнулся обратно в кресло и невозмутимо заявил:

— Я спросил, чего вы хотели.

— Я хотела узнать, не желаете ли вы чего-нибудь, — улыбнулась та.

— У вас есть шампанское?

— Конечно.

— Будьте добры.

— Хорошо, сейчас.

Стюардесса просияла и двинулась дальше между рядами пассажирских кресел.

Ди Рэйв снова уставился на закат. Что же с ним происходит? Ответ был очевиден. Он за пять минут умудрился влюбиться в девушку, которая не знала его и не скрывала презрительного к нему отношения, даже узнав о нем. Как же так? Жанна была красива и женственна. Смела и благородна. Да, она благородна. Ведь она отшила его без всякого кокетства. Резко и без пошлостей. Симон даже поежился в кресле, понимая, что ее поведение сделало честь ей, а не ему. В ее взгляде таились и нежность, и страсть, ум, сила и добрая грусть. И даже детская наивность. Сколько разных качеств в одном человеке!

Симон уперся лбом в холодное стекло иллюминатора, как будто это могло помочь избавиться от беспокойных мыслей. Он страстно захотел выпрыгнуть из самолета и, рассекая небо, промчаться вниз. Долететь до офиса Ганна, проломить головой крышу и, сокрушая перекрытия, рухнуть в приемную, свалиться к ней на стол, за которым она что-то печатает, и крикнуть: «Жанна! Я вас люблю!» А она ответит…

— Вот ваше шампанское.

— А?! — Ди Рэйв снова вздрогнул и обернулся.

— Я говорю, вот ваше шампанское, — повторила стюардесса.

— Спасибо, — вздохнул Симон.

Девушка смерила его удивленным взглядом и удалилась.

— Наверно, решила, что я рехнулся, — вслух подумал киномагнат. — Хотя по большому счету сейчас так оно и есть.

* * *

Был поздний вечер. Столица оделась в пеструю мантию разноцветных огней. Небо тоже мерцало огоньками — аэромобилей — и оставалось чистым только над Красной площадью. Эта зона была закрыта для полетов частного транспорта. Но пешие прогулки разрешались, и по брусчатке сновали десятки людей — в основном приезжие. Встречались и представители внеземных рас.

Невдалеке от Мавзолея прохаживался молодой человек из местных. Он мало обращал внимания на красоты ансамбля, давно привыкнув к собору Василия Блаженного и Кремлю. Этот симпатичный худощавый брюнет, роста чуть выше среднего, предпочитал глазеть на девушек. Звали его Алекс Крюгер — обычное имя для граждан великой многонациональной державы. Другом, которого он ждал, был Симон Ди Рэйв.

Алекс взглянул на часы: Симон задерживался. Хотя нет. Вон он неспешно идет от величественного собора. Улыбнулся, глядя на фотографирующуюся возле Мавзолея группу молодых азиатов. При виде Крюгера махнул рукой и ускорил шаг. Друзья обнялись.

— Давно ждешь? — поинтересовался Симон.

— Минут пятнадцать. Как добрался? — Крюгер хлопнул товарища по плечу.

— Весело, — многозначительно хмыкнул Ди Рэйв. — Итак, какие у нас планы на вечер?

— Сейчас дождемся одного деятеля и будем решать.

— Ермака? — обрадовался Симон.

— Его самого. На службе что-то задерживается. Сегодня он не на Лубянке, а здесь.

Симон удивленно посмотрел на друга, кивнул на Кремль:

— Здесь?!

— Именно. Круто поднялся, да?

— Ничего себе. Может, он в мое отсутствие президентом стал?

— Пока еще нет, — засмеялся Алекс. — Но кто знает! Вот и он. — Крюгер посмотрел в сторону Спасской башни.

Из ворот башни выехала черная представительская «Волга» и, повернув, не спеша двинулась в их сторону.

— Капитан госбезопасности Роман Ермак собственной персоной, — торжественно объявил Алекс, когда автомобиль остановился.

Водительское стекло опустилось, и оттуда высунулась коротко стриженная голова с парой больших черных глаз и неповторимой улыбкой Чеширского кота.

— Такси на Дубровку заказывали? — засмеялся Ермак.

— Чур, я спереди, — потребовал Алекс.

— Да пожалуйста, — хмыкнул Симон, распахивая переднюю дверь. — Просто авторитетные люди всегда сзади.

— Кто спорит, — хохотнул Крюгер, запрыгивая внутрь.

«Волга» рванула с места. Роман завел назад руку, Ди Рэйв пожал ее.

— Симон, сколько же мы с тобой не виделись? — спросил Ермак. В его голосе звучала неподдельная радость.

— Года полтора, — закивал киномагнат после небольшого раздумья.

— Мы уж думали, ты забыл про нас, — укоризненно сказал Алекс. — Совсем американцем стал.

— Кстати! — снова подал голос Роман. — Смотрел на днях твой новый фильм. «Звездная сага». Так и не понял, кого ты там играл.

— Идите вы все к черту, — буркнул киномагнат.

* * *

— Тебе это место понравится, — улыбнулся Алекс, когда они вышли из черной «Волги».

Симон на это ничего не ответил. Самочувствие у него резко ухудшилось по дороге. Очевидно, выпитые за день виски, вино, водка и шампанское начали выяснять отношения. Но Ди Рэйв старался не подавать вида, что он неважно себя чувствует. «Святой долг» обязывал завалиться с друзьями в какое-нибудь увеселительное заведение и выпить за встречу. Место они уже нашли. Это был ночной бар «Афродита» на Тверской. Осталось дело за малым. Пить.

Друзья зашли в бар. Громкая музыка, прокуренный воздух и духота сломали волю Ди Рэйва, который сопротивлялся попыткам выпитого за день алкоголя возобладать над ним. Его зашатало.

— Зачем здесь эта труба? — Киномагнат схватился за хромированный столб, подпиравший потолок в центре круглого зала.

Алекс поймал его за руку и потащил за собой, приговаривая:

— Поверь мне, дружище, лучше не трогай. Это не для тебя.

По окружности зала выстроились столики с мягкими диванами. Перегородки образовывали кабинки. За один такой стол и сели друзья.

— Слушайте, братья, мне что-то совсем плохо, — простонал Ди Рэйв, уткнувшись лицом в ладони.

— Ну, начинается! — Крюгер, севший напротив, откинулся на спинку дивана и развел руками. — Мы столько не виделись. Ты нас полтора года игнорировал. В кои-то веки встретились, и ты не хочешь отметить это дело?

— Ну, держись, — угрожающе произнес Ди Рэйв, — я-то помню, как ты морду воротишь от водки. Я сейчас закажу ее, родимую. И попробуй отказаться.