Семен удивительным образом, несмотря на столь же резкие и отчетливые внешние перемены, умудрялся оставаться больше других похожим на себя тогдашнего. Тонкого, длинного, нескладного, с острым личиком и длинными жиденькими волосиками ниже плеч.

Сейчас вполне себе симпатичный молодой человек. И лицо чуть округлилось, и черты чуть тверже сделались. Вместо жиденьких без определенного цвета волос светло-русая густая грива, стянутая на затылке резинкой. По-прежнему волосы ниже плеч, но смотрятся сейчас вполне уместно. Даже на какого-то артиста стал похож. Разуваев приказал его постричь, но Семен как-то так все повернул, что Полкан забыл о своем приказе и перестал замечать столь неуставную стрижку.

Глупым Семен Кольцов никогда не был, но поумнел во всех смыслах больше всех. Правда, и досталось ему больше других, на грани смерти все бывали десятки раз, а он эту грань переходил не однажды. Но как скорчит гримасу – все, тот же самый Кольцов, которого всерьез никто никогда не воспринимал.

Впрочем, сейчас он гримас не корчит, тянет через соломинку напиток и старается поймать момент, когда Настя смотрит не на него, чтобы ее рассматривать. А сама Настя ему чуть подыгрывает.

С зеркалами на их подземной базе был полный швах. По неясной для нее, дочери военного, причине. Она не раз бывала в казармах, а там наличие больших зеркал является непременным требованием. Но на днях Алена устроила в душевой «водяное зеркало», и девчонки вдоволь перед ним навертелись. Самое удивительное, что Настя вдруг осталась своим отражением довольна. Невольно сравнила себя с остальными девочками и решила… ну, в общем, решила, что у Кольцова хороший вкус.

– Настя! – позвал ее Сашка. – Может, все-таки телеграмму пошлем?

Такие разговоры о том, чтобы хоть как-то подать весточку родным, что целы и живы, заводились чуть не ежедневно. Так что странным было только то, что начал его в этот раз Русаков.

– Кому конкретно? – спросила она.

– Всем!

– Раз за всеми нашими близкими слежка установлена, то наверняка и почту проверяют. Выдадим свои возможности с головой, да еще их опасности подвергнем. Не станут наши похитители церемониться, могут ведь и на крайние меры пойти.

И эти аргументы звучали не раз, не два и даже не десять раз. Но раз Алекс завелся, нужно его успокоить. Он и сам все понимает, но вот накатила на него очередная волна тоски и…

– Жаль, что никто в наших семьях мыслеречь не слышит, – вздохнул Русаков.

– Ну Настин папа слышит, – поправила его Алена. – На расстоянии метров десяти. Да и вообще он с нами срок тянет.

– Согласна, что мыслеречь никто бы не засек, – согласилась Настя. – Но ведь даже мы с Аленкой друг друга не дальше сотни километров слышим. А до ближайшей мамы… Семен, сколько до твоего города?

– Две тысячи километров с копейками.

– Вот.

– А если телепортироваться? Прыжок за прыжком.

Нет, точно, на Алекса сегодня накатила тройная доза хандры.

– У меня максимальная дальность прыжка среди всех, – терпеливо продолжила объяснять Настя. – Примерно пятнадцать километров. Но через двадцать прыжков мне придется часа два отдыхать. И поспать ночью будет необходимо. Так что даже чтобы к Семке в гости наведаться, мне минимум двое суток нужно. И обратно столько же. За такое время побег точно обнаружат.

Все помолчали. Наконец Сашка тряхнул головой и через силу улыбнулся:

– Простите, ребята.

– Ничего, завтра твоя очередь будет кого-то утешать, – хмыкнул Кольцов. – Тут еще одна тема назревает. Юстина обмолвилась, что боится возвращаться, не знает, как ее нынешнюю дома примут.

– Вот еще проблема! – возмутилась Алена.

– Не скажи. Хотя у Юстыськи скорее всего проблем не будет. А вот у Инезы семья католическая, могут ведьмой объявить.

– Да ладно тебе, Кольцов, – вскинулся Алекс. – Нас же сам папа римский благословлял. И наш патриарх. И из Израиля. Все телеграммы присылали.

– Вот! – засмеялся Семка. – Вот про все это и думайте заранее, раз уж нас взаперти держат и время есть. Как нам себя вести, как своими среди людей остаться. Что в нас для этого хорошего есть, а что стоит и припрятать от чужих глаз.

– Кольцов! Ты порой такой умный, что зубы сводит, – строго сказала Настя. – Только неизвестно где пропадаешь, когда коллектив важные дела обсуждает.

– Эй, и что такого важного я пропустил?

– Программу нашей адаптации к мирной жизни. Которую Антон Олегович с Кузьминым и Серегиным разработали. Вот разжалую… Все! Допивайте уже и пошли отсюда, – сказала она.

Но уйти спокойно они не успели. В клуб ворвалась развеселая компания. Такие в любом городе мира встречаются. Шумные, наглые, хамоватые. Чувствующие себя хозяевами. Судя по тому, как бармен принялся поспешно убирать глубоко под стойку бутылки с самыми дорогими напитками, ждать хорошего от этих ребят не приходилось.

Немногочисленных танцующих как ветром сдуло, да и в целом число посетителей вдруг резко уменьшилось.

– Ба! Девчонки! – обрадовался парень в кожаной куртке и китайском адидасе под ней. – Потанцуем?

– Тащи обеих к нам! – распорядился один из его дружков.

– Девчонки, мать вашу, приглашаем…

– Пасть закрой, – лениво попросил Семен.

– Ага! – обрадовался грубиян. – Щас я ее тебе навсегда закрою! Тему просекаешь?

– Нет.

– Объясняю в последний раз!.. – Договорить ему не удалось.

Семен протянул к нему руку, пальцем приподнял нижнюю челюсть, закрыл оппоненту рот. Тот замычал, не в силах его открыть, задергался, но с места сдвинуться или хотя бы обернуться не сумел.

– Дискуссия не состоялась, – по-прежнему лениво объяснил Семен и стал вытирать пальцы салфеткой. – Когда молчит, на человека похож! – глубокомысленно изрек он.

– Шавка! Ты чо там застрял? Тащи сюда телок и сам иди!

Шавка, похоже, был бы рад и в одиночестве уйти, но не мог. Ни уйти не мог, ни ответить. Его спутники, почуяв неладное, двинулись к нему на выручку.

– Ой, мальчики! Можно я? – попросила Алена.

– Желание дамы для нас закон, – чопорно и громко произнес Семка, а Сашка Русаков лишь растянул рот до ушей. Все же нашлось на сегодня развлечение!

Настя понимала, что правильнее остановить Алену и просто уйти отсюда побыстрее. Но очень уж соскучились все они по хорошей драке, что и такую мелкую стычку пропускать не желали. Ну и просто развлечься, а правильнее сказать, отвлечься от постоянных дурных мыслей сильно хотелось.

– Не, Шавка, ты чо, онемел? Или в торец захотел? – спросил дружка еще один обладатель фирменного китайского адидаса с копной нечесаных рыжих волос.

– Мальчики! Не ссорьтесь! – попросила подошедшую к ним шпану Алена и выбралась из-за столика. – Встаньте в кружок, я с вами поиграю.