Софи поспешно напомнила себе, что гневом горю не поможешь.

— Может, кто-нибудь из других девочек нас выпустит. Попробуем привлечь их внимание, пока наше отсутствие не заметили.

Они принялись стучать в дверь и звать на помощь, но никто так и не пришёл.

— Скорее всего, они на другом конце зала и нас не слышат, — предположила Софи. — А Эдит наверняка стоит рядом и смеётся.

— Вот чудовище! — гневно воскликнула Лил. — Похоже, мы вляпались. Зато ты сможешь отдохнуть от уборки! — бодро добавила она.

— Чтоб ей пусто было, — прошипела Софи, складывая руки на груди. — Раз уж мы тут застряли, предлагаю заняться чем-нибудь полезным. Возьмём лестницу и уберём все эти коробки. По крайней мере, в кладовой чистоту наведём.

Лил с готовностью согласилась, справедливо рассудив, что карабкаться по лестнице и разбирать коробки ничуть не хуже, чем надевать и снимать вечерние платья. А за разговорами работа шла веселее. Лил рассказывала обо всех пьесах, на которые ходила в последнее время, включая захватывающий спектакль про обворожительного детектива («Какой красавец! Просто ангел!»): он сумел выбраться из запертой комнаты и схватить банду хитроумных шпионов. Затем про романтичную, душераздирающую постановку о юной героине, на чью долю выпало множество испытаний и лишений, но в конце концов она воссоединилась со своей единственной настоящей любовью. Когда с работой было покончено, девочки сели на пол и принялись обсуждать недавно прочитанные книжки и делиться смешными историями о старых гувернантках. Лил поведала о своих родителях и о старшем брате, которому всё разрешается «только потому, что он мальчик». А ещё о том, что манекенщицей ей работать не очень нравится («Только представь: ворчливые пожилые леди будут разглядывать меня с ног до головы!»), но в то же время хочется быть независимой, а за незначительную роль в мюзикле платят мало — на такие деньги не проживёшь.

— Расскажи о себе, — наконец попросила Лил. — Как ты сюда попала?

Софи неторопливо смахнула пыль со щеки и лишь после этого тихо ответила:

— Папа умер накануне Рождества. Он был майором и погиб в Южной Африке. Говорят, несчастный случай. А мы с папой всегда жили только вдвоём. Мамы не стало, когда я была совсем маленькой. Я её почти не помню, хотя папа мне много о ней рассказывал.

Софи осеклась и вздохнула. Сколько всего она так и не узнает о своей матери.

— В общем, с папиным завещанием случилась странная история. Мне он ничего не оставил. Не назначил опекуна, не отписал денег в наследство, при том что всегда был ответственным, организованным человеком. В результате я осталась ни с чем. Дом продали, гувернантку отослали, а мне пришлось искать работу. Так я и оказалась в «Синклере».

Больше Софи не смогла вымолвить ни слова. Она не нашла в себе сил рассказать о самом тяжёлом воспоминании: о последнем дне в Орчард-хаусе, коврах, свёрнутых в рулоны, о милой старушке мисс Пеннифизер, которая рыдала, когда её усаживали в кеб… Софи пожала плечами и умолкла.

Она мало о чём поведала новоиспечённой подруге, но Лил видела, как во время рассказа на лице Софи сменяли друг друга растерянность, отчаяние, грусть.

— Господи… — еле слышно пробормотала Лил. Какими пустяковыми показались ей собственные проблемы в сравнении с бедами Софи! С какой новой, непривычной нежностью она вспомнила о семейном особняке в Туикенеме с его ровными зелёными лужайками и гостиной, в которой мама угощала гостей чаем. Лил хотела приободрить Софи, но не смогла подобрать нужных слов.

Повисла тишина, которую вскоре нарушил шорох, из-за которого подруги подняли головы. Дверь распахнулась, и в кладовую практически ввалилась Вайолет.

— Она… была закрыта, — сконфуженно проговорила девочка.

Софи вскочила на ноги и повернулась к Лил.

— Иди скорее, пока миссис Мильтон тебя здесь не увидела!

Лил кивнула, подхватила шляпные картонки и прошмыгнула мимо растерянной Вайолет. В ту же минуту раздался тонкий голос Эдит.

— Извините, миссис Мильтон, я не представляю, где сейчас Софи! Она бросила полировать столы и куда-то ушла. Я уже давно её не видела. Наверное, гуляет по универмагу. Почему-то некоторые считают, что они слишком благородны для уборки, и сваливают всё на остальных.

— Вы меня искали, миссис Мильтон? — поспешно спросила Софи.

Миссис Мильтон подошла к двери в кладовую и одобрительно кивнула.

— Вот и ты, Софи. Я так и знала, что далеко ты не могла уйти. Ничего себе, вы только посмотрите! В кладовой идеально чисто! Вижу, ты хорошо постаралась и всё разобрала.

Софи улыбнулась и промолчала, но про себя вздохнула с облегчением, протискиваясь в коридор мимо раздосадованной Эдит.

* * *

Несколько часов спустя мистер Синклер прошёлся по универмагу и остался вполне доволен. Часы в вестибюле размеренно пробили шесть раз. Ноги у Софи гудели, плечи ломило. Завтра её ждёт очередной тяжёлый рабочий день, а за ним ещё, и ещё, и ещё…

— Что ж, девочки, вы потрудились на славу, — объявила сияющая миссис Мильтон. Мало того, что мистер Синклер остался доволен отделом шляпок, так она ещё и заслужила редкую похвалу мистера Купера. — Мистер Купер дал мне по шиллингу для каждой из вас — за усердную работу. Теперь можете идти, а завтра не опаздывайте ни на минуту и приходите красивыми и опрятными.

Продавщицы спустились в гардеробную и молча накинули шляпки и пальто. Желать друг другу спокойной ночи уже не было сил. Все поспешили по домам, но Софи ненадолго задержалась: Эдит и Минни жили в том же пансионе, что и она, а идти домой вместе с ними ей совсем не хотелось.

Софи с удовлетворением вспомнила о лишнем шиллинге в кармане. Ещё совсем недавно он показался бы ей мелочью, а нынче обещал множество возможностей — например, ленту на шляпку или новые перчатки, потому что старые почти сносились. Да и на булочки к чаю теперь точно хватит.

Софи вышла на улицу и заметила чумазого юношу — почти мальчика — на ступеньках у служебного входа. Он сидел, опустив голову, а его рука была небрежно перебинтована. Бездомным не разрешали подходить к универмагу, но он казался таким болезненным и усталым — даже более усталым, чем измотанная долгим рабочим днём Софи, что вызывал сочувствие.

Девочка вспомнила про свой шиллинг. Раньше она не раздумывая отдала бы его бедняге. Сейчас же рассудок вступил в спор с совестью. «Разумеется, надо отдать монету», — строго сказала себе Софи. Но это целый шиллинг, заработанный тяжёлым трудом! Наконец она решила пройти мимо, но не выдержала и вернулась. Папа ни за что бы её не простил.

Софи нехотя подошла к бедняку и вручила ему шиллинг. Удивлённо взглянув, юноша взял монету.

— Спасибо, мисс, — сказал он, приподнимая кепку.

Софи неловко кивнула и пошла дальше.

Шагая по Пикадилли, она думала о том, как замечательно было бы приобрести новую ленту на шляпку, но об этом пока придётся забыть. Как и о булочках — о них Софи особенно сожалела. Зато в теле чувствовалась приятная лёгкость, как часто бывает, когда сделаешь доброе дело.