Вот тут-то Крауклис впервые и обратила на меня свой начальственный взор. Я был вызван на ковер.

– Вас, наверное, удивляет, что я обхожу вниманием ваше реалити-шоу, – начала разговор Софья Сергеевна.

Я с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть: «Ах, какое у тебя самомнение! Хотя, признаться, действительно удивляет», – это я так подумал, а вслух произнес абсолютно противоположное:

– Ничуть.

– Просто сначала, – не обратила на меня никакого внимания Крауклис, – я должна была разгрести весь тот хлам, что оставил после себя мой предшественник. Вы же на фоне всего остального производите впечатление наиболее благополучной программы. Так что ваше «Хозяйство» я оставила на потом.

– На закуску, – сформулировал я.

– Да, на закуску. – Ей, похоже, понравилось такое определение. И я удивился, обнаружив, что эта жертва эмансипации умеет изображать на безжизненной роже улыбку. И выражаться аллегорически. Скажем, так: – Настала пора закусить. Займемся вашим реалити-шоу.

– А чего, собственно, им заниматься? У «Хозяйства» самый высокий зрительский рейтинг на канале, оно приносит стабильный доход, и, думаю, никаких коррективов не требует.

– Это вы так думаете. – Крауклис достала из портсигара сигарету без фильтра, вставила ее в длинный мундштук. Имидж бой-бабы начала двадцатого века она соблюдала безукоризненно. – Я же считаю иначе. Вы остановились в развитии. Высокий рейтинг, стабильный доход, – это вашему коллективу в актив. В пассив же то, что вот уже год, как вы топчетесь на месте, плюете в потолок и даже не пытаетесь что-нибудь предпринять, чтобы ваш высокий рейтинг повысить еще. – Софья Сергеевна чиркнула спичкой (не щелкнула дорогой зажигалкой, а именно чиркнула спичкой, позерша!), прикурила и выдала: —Сегодня вторник. – То-то я этого не знал! – У вас есть три дня до пятницы, чтобы разработать план расширения зрительской аудитории реалити-шоу на… – она чуть призадумалась, – …тридцать процентов к… – еще раз призадумалась, – …первому сентябрю.

Я обалдел!!!

«Эта „экспроприаторша с маузером“, вообразившая себя цивилизованным менеджером, просто хватает с потолка первые попавшиеся цифры! Тридцать процентов… к первому сентября. А почему, собственно, не пятьдесят пять? Скажем, к четырнадцатому июля? Как-никак День взятия Бастилии. Вот и приурочили бы».

– Доложите в пятницу. Запишитесь у секретаря, – напутствовала меня Софья Сергеевна. – У вас есть вопросы?

Мне очень хотелось спросить, неужели существует на свете такой извращенец, который с этой ведьмой делит постель?

Кроме того, мне хотелось спросить еще очень о многом. Но я промямлил:

– Нету вопросов, – и поднялся из-за стола.

– Секунду, – тормознула меня Крауклис. – В пятницу явитесь ко мне со своим заместителем.

– Хорошо, – согласился я, хотя так и не понял, кого она имеет в виду. Заместителей у меня не было. Или, если угодно, их было ровно пятнадцать оболтусов – все, кто входил в мою группу.

«Наверное, она имела в виду толстяка, – решил я, вернувшись к себе. – Из всех, кто работает над „Натуральным хозяйством“, на виду помимо меня только он. Активная самореклама дает результаты».

Еще месяца два назад, то есть до начала масштабных кадровых перестановок, в компании не было ни одного человека, кто бы не знал о неоцененном таланте Паши Сенявина. Целыми днями он лазал по офису и был готов с превеликой охотой поведать любому о том, как расцвело бы «Натуральное хозяйство», окажись он его кормчим. Какое у него планов громадье – все, как один, нереализованные по причине полнейшей инертности и инфантильности тех, кто обязан претворять эти планы в жизнь. Как его задвигает бездарный программный директор, вцепившийся в свое командирское кресло, как в барбоску блоха. Пашу терпеливо выслушивали. Потом тихо хихикали – никто его всерьез не воспринимал.

В том числе и я. Еще чего не хватало – расходовать на этого пустобреха нервные клетки!

Но неожиданно болтовня Паши Сенявина заинтересовала Софью Сергеевну Крауклис.

Когда в пятницу мы объявились в ее кабинете, она уже успела ознакомиться с моей служебной запиской, в которой не было и намека на «план расширения зрительской аудитории реалити-шоу на тридцать процентов к первому сентября». Вместо этого я доходчиво растолковывал безмозглой начальнице, почему нельзя вносить в формат реалити-шоу радикальные изменения, почему невозможно поднять его рейтинг. Похоже, мои доводы мать-командиршу не убедили.

– Итак, моим распоряжением вы манкировали, – зловеще констатировала она.

А я подумал: «Марфа безграмотная! Манкируют обязанностями. Распоряжения игнорируют. Посылают на хрен!»

– Софья Сергеевна, в записке я изложил свой взгляд на эту проблему. И обосновал причины, по которым не возьмусь перекраивать формат проекта.

– Иными словами, вы считаете, что не сумеете привлечь к программе нового зрителя, – перефразировала меня Крауклис.

– Не считаю, а абсолютно уверен в том, что если сейчас начать эксперименты над «Натуральным хозяйством», это приведет к его краху. Один необдуманный шаг, и домохозяйки переключатся на другие каналы. Поэтому я категорически против рискованных авантюр. К тому же рейтингу нашего среднебюжетного шоу могут позавидовать многие грандиозные проекты, а по рентабельности оно на одной из первых позиций в России. Так к чему какие-то коррективы?

– То есть вы считаете, что я предлагаю вам авантюру? – сузила и без того узкие глазки мать-командирша.

– «Тридцать процентов к первому сентября» я расцениваю не иначе, как авантюру, – отрубил я, решив: «Будь, что будет! Похоже, сегодня мой последний рабочий день в телекомпании». – Если вы обоснуете эти цифры и убедите меня в том, что они взяты не с потолка, а имеют под собой какой-то фундамент, я возьму свои слова обратно.

– Ничего обосновывать я не намерена. Это должны были сделать вы, но отделались безликой бумажкой, – потрясла Крауклис моей служебной запиской, и с этого момента я перестал для нее существовать. – Вы в курсе, что я просила рассмотреть возможность повышения рейтинга реалити-шоу? – взглядом людоедки смерила она аппетитного толстого Пашу.

– Да, Денис Дмитриевич мне говорил.

– Разделяете его мнение о том, что это авантюра?

Я не сомневался, что скользкий приспособленец сейчас вытянется по стойке смирно, состроит подобострастную мину и продаст меня с потрохами: «Никак нет! Не разделяю!»

Но Сенявин оказался гораздо дальновиднее, нежели я ожидал. Он не стал пользоваться моментом и втаптывать меня в грязь, напротив, заставил меня удивленно вскинуть брови, неожиданно выдав:

– Да, разделяю. – Правда, тут же поспешил оговориться: – Отчасти.

– Расшифруйте.

– Добиваться увеличения рейтинга именно на тридцать процентов – это действительно авантюра. Но привлечь к «Натуральному хозяйству» новых зрителей вполне реально. У меня есть конкретные предложения. Правда, до сих пор они никого не интересовали, – сел Сенявин на своего любимого конька.