В скором времени в Стратосферный комитет Осоавиахима пришел ответ Циолковского, в котором содержался отзыв на книгу Королёва. Константин Эдуардович писал: «Книжка разумная, содержательная и полезная». Ученый лишь сетовал, что автор не указал обратный адрес, не дал Циолковскому возможности поблагодарить его лично.

Королёв надеялся, что похвала Циолковского и положительные рецензии в газете «За рулем» и журналах «Самолет», «Вестник воздушного флота» повлияют на его положение в РНИИ и его идеи наконец смогут получить широкое применение. Но дело шло крайне медленно, поэтому Сергей Павлович предложил провести по этой теме конференцию. Идею поддержал технический совет Реактивного института, поэтому в первых числах марта 1935 года состоялась первая Всесоюзная конференция по применению ракетных аппаратов к освоению стратосферы. Королёв выступал с докладом «Крылатые ракеты, их применение для полета человека», вызвавшим большой интерес у слушателей. Крылатые пилотируемые ракетопланы впервые так обстоятельно рассматривались на научно-теоретической основе, с анализом летных характеристик. Говоря о дальнейших задачах, Королёв заявил, что нужно без лишней шумихи «овладеть основами ракетной техники и занять первыми высоты страто– и ионосферы». Слова Королёва аудитория поддержала аплодисментами.

В итоге было решено построить экспериментальный ракетоплан, представляющий собой некую летающую лабораторию для проведения научно-технических исследований. Сергей Павлович обрадовался: это прямой путь к конструированию реактивного самолета.

После конференции Королёв надеялся, что РНИИ теперь займется ракетопланом.

10 апреля 1935 г. от работы в кабинете Реактивного института его отвлек звонок. Сняв трубку, Сергей Павлович услышал радостную новость: у него родилась дочь. Вошедший в его кабинет с рабочими предложениями Тихонравов был перебит взволнованным Королёвым.

– Что с тобой? – с удивлением спросил Тихонравов.

– Я отец. Ты можешь это понять? Поздравь меня. Дочь, дочь! – радовался Сергей Павлович.

На следующий день он привез жене в родильный дом красивую корзину цветов и вложил записку: «Ярким солнечным светом своим освети эти цветы. Пусть они никогда не увянут». Ксения Максимилиановна бережно хранила ее всю свою жизнь.

Впервые увидев лицо новорожденной дочери, Королёв произнес: «Моя, королёвская порода». Девочку назвали Наталией.

Ради ускорения постройки экспериментального ракетоплана Королёв с помощью Осоавиахима соорудил тяжелый двухместный планер-паритель СК-9. Главным экзаменом своего детища ученый считал полет в Коктебель и обратно на буксире за самолетом для участия в планерных состязаниях 1935 года.

По прилете в Коктебель Сергей Павлович узнал о смерти Циолковского. Королёв не мог простить себе, что не съездил к Константину Эдуардовичу еще хоть раз, не поговорил с ним, не посоветовался. Осталось много вопросов, на которые теперь некому было отвечать.

На Всесоюзном слете планеристов СК-9 Королёв пилотировал сам. Отечественные специалисты и иностранцы положительно отзывались о планере Сергея Павловича. Позже аппарат использовался для опытов с жидкостным ракетным двигателем (ЖРД).

По возвращении с планерных состязаний Королёв вновь поставил перед руководством РНИИ вопрос о ракетоплане и наконец получил добро. Конструктор с особым рвением принялся за исполнение того, о чем мечтал долгие годы. «Загружен выше человеческой меры», – делился он с близкими.

Уже в начале февраля 1936 года разработанный совместно с Е. С. Щетинковым проект ракетоплана был вынесен на обсуждение руководства РНИИ. В документах ракетоплан стали звать ракетным самолетом или объектом 318. По расчетам этот летательный аппарат должен был развивать невиданную по тем временам скорость – до 1000 километров в час! Для создания опытного образца отлично подходил упомянутый выше планер СК-9. В том же месяце был создан отдел Реактивного института по разработке летательных аппаратов, главным конструктором которого назначили Королёва.

Отдавая приоритет работе над ракетопланом РП-318, Королёв придерживается своей давней установки: главное – мотор. Полетные испытания он планирует проводить сам.

Однако, к несчастью, спустя девять месяцев после основания отдел ликвидируют. Оставшись руководителем группы, Сергей Павлович не опускает рук и продолжает трудиться. Но осенью 1937 года страну захлестывает волна репрессий и произвола, которая доходит и до Реактивного института. Специалистов арестовывают, кое-кто трагически погибает. Кроме того, главным инженером назначают А. Г. Костикова, который боится не справиться и последовать за «врагами народа», поэтому начинает добиваться сокращения планов. Уже доведенный до летных испытаний ракетоплан 318-1 тоже попадает под сокращение, как якобы не соответствующий профилю института. Тогда находчивый Королёв вместе с Е. С. Щетинковым за несколько дней готовит доклад в защиту планера. Сергей Павлович впервые обосновывает возможность использования такого типа самолетов как ракетного истребителя-перехватчика. И вновь выбивает разрешение на продолжение работ.

Большое значение для истории ракетостроения того времени получила ракета 212, предназначенная для удара по удаленным целям, а ее вариант 302 мог стартовать из-под крыла для поражения наземных и воздушных объектов. Испытания ее двигателя состоялись 28 мая 1938 года. Королёв, всегда придававший проверкам особое значение, решил на следующий день провести еще одни, контрольные. Внезапно произошел разрыв трубопровода высокого давления, вырвавшаяся медная труба ударила Королёва по голове и оглушила. Он почувствовал, как со лба струится кровь. Сделав шаг в сторону, Сергей Павлович потерял сознание, но был вовремя подхвачен за плечи конструктором А. В. Палло.

По просьбе Королёва его отвезли в Боткинскую больницу, где работала жена, Ксения Максимилиановна. Небольшая, совершенно белая палата угнетала Сергея Павловича. Он, теряя драгоценное время, лежал с сотрясением мозга, не имея возможности заниматься делами. Радовала лишь жена, которая то и дело заглядывала в палату. Она следила за выполнением процедур, приносила домашнюю еду и книги. В институт Королёв вернулся примерно через месяц и с досадой обнаружил, что 1 июня испытания ракетоплана снова были приостановлены. Работы велись лишь по летательным аппаратам, способным дать быстрый эффект. «Я устал, бесконечно устал. Наверное, впервые в жизни», – делился с друзьями Королёв. Однако все равно не сдавался и собирался бороться.

26 июня 1938 года, в солнечный воскресный день, проходили первые выборы в Верховный Совет РСФСР. Королёв с женой и трехлетней дочерью отправились на голосование с хорошим настроением. На улице звучала музыка, люди по-праздничному приоделись. Сергей Павлович вдруг, на удивление жене, разговорился, что случалось с ним редко. Приподняв дочь над головой, он спросил:

– Наталка, ты хочешь быть врачом, как мама, или как я – инженером?

– Не знаю. Я хочу мороженое, – честно ответила девочка отцу.

На следующий день произошло событие, навсегда изменившее жизнь Королёва и его семьи: Сергея Павловича арестовали. Возвращаясь в понедельник около 9 вечера с работы, Ксения Максимилиановна заметила возле дома двух мужчин, которые присматривались к прохожим. Ее сердце сжалось, женщина бросилась домой. Сергей Павлович открыл дверь, обнял ее и произнес: «Ну, это уже, видимо, за мной». Он был дома один, дочь тогда была на даче в Барвихе. Супруги молча, не переодеваясь и не включая свет, сидели, держась за руки, и ждали. В половине двенадцатого ночи в дверь настойчиво постучали. Это были сотрудники НКВД Решетняк и Комиссаров, которых Ксения и видела на улице. Третьим, в роле понятого, зашел управдом, И. П. Чубаков. Усадив Королёвых на диван, «гости» переворачивали все в квартире вверх дном. Ксения заметила, как один из них спрятал в карман малахитовые запонки, но указать на это не решилась. Конечно, после ареста М. Н. Тухачевского, Р. П. Эйдемана, И. Т. Клейменова, Г. Э. Лангемака и В. П. Глушко в неминуемости собственного задержания Королёв был почти уверен. Но все же Сергею Павловичу хотелось верить в лучшее. Взглянув на жену, он обмер: она будто постарела за ночь. Ксения сидела измученная, с потухшими глазами. Он подписал протокол и на прощание сказал: «Ты же знаешь, я не виноват». Королёва увезли.