поступке своего брата. Может, он и в самом деле правильно говорит? Если есть шанс, что Дамир полюбит малыша, а малыш полюбит его, может, стоит ему его дать?

- Хорошо, - сказала я тихо. - Только... мне нужно время... Я хочу дождаться своей выписки, чтобы полностью переключиться на ребенка. Тогда я и поговорю с твоим братом. Ты подготовишь его, объяснишь?

Руслан кивнул и взял мои руки в свои большие ладони. Так странно, я всегда себя чувствовала такой огромной, но не рядом с ним. Рядом с Русланом, я была словно дюймовочка.

- С ребенком все будет хорошо. Мы столько проработали вместе. Я знаю, временами веду себя, будто мне на всех наплевать, но это не так. Ты можешь в любую минуту рассчитывать на мою помощь и поддержку. Тем более, если... мой брат... отец твоего ребенка...

Я не хотела этого слышать. Не хотела. Пока я не готова была смириться с данным фактом...

- Ты уже выбрала имя?

Помотав головой, я утерла платком, уже насквозь промокшим, продолжающие течь слезы.

- Назови его Виктор, - вдруг произнес Руслан.

- Что?

- Виктор. Означает "победитель". А он ведь победил, он выжил... - я смотрела на него сквозь пелену слез. - Конечно, если ты хочешь... - тут же добавил Руслан, видя мое смятение.

- Витя. Мне нравится. Спасибо, - всхлипнула я. Мы сидели так не менее двух минут, просто глядя друг на друга. Я не знаю, почему он не уходил, почему просто не пошел по своим делам, наплевав на мои проблемы. Я просто хотела, чтобы он еще чуть-чуть, еще пару секунд побыл со мной рядом. Будто мы вместе и по-настоящему любим...

Руслан

Не останавливаться. Не оборачиваться. Не возвращаться. Идти вперед. Не сомневаться. Даже если безумно хочется. Даже если чувствуешь, как печальный взгляд прожигает спину насквозь.

Любить кого-то не всегда означает быть рядом, во что бы то ни стало. Иногда, ты знаешь, что без тебя этому человеку будет лучше. Иногда, тебе кажется, что многим без тебя было бы лучше. Но так уж случилось, что не от всего можно убежать.

Слишком много жизней и судеб поставлены на кон разом. Кем или чем рисковать? Кого ставить под удар? Как там говорят шахматисты, цугцванг*? Именно он. Что бы я ни сделал, все приведет только к худшему.

Сначала я мог лишь издалека смотреть на женщину, которую полюбил, потом поддался порыву, как думал поначалу - зря, потом на моих глазах она чуть не родила ребенка, а я, словно придурок, сомневался, что я его отец. Ну и в итоге, мне придется соврать об этом целому миру. Однажды я отвечу за все перед своими детьми…

Дойдя до входа в отделение детской интенсивной терапии, я остановился и сделал глубокий вдох. Сейчас у меня хотя бы не было необходимости кому-то врать, ни жене, ни Мие, ни кому-то другому. Не нужно было улыбаться, когда хочется рычать, не нужно было смотреть отстраненно, когда хочется любить. Наедине с собой всегда было проще. И я точно знал, чего хотел. Например, в данную минуту я хотел посмотреть на него еще раз. Поэтому открыл дверь в реанимацию и вошел.

Я знал правила. Знал, сколько могу здесь находиться, знал, что нельзя ни в коем случае попасться на глаза Мие. Она не должна знать, что я бываю здесь, что смотрю на него. Я не собирался сначала этого делать, но не смог отказать себе, когда его перевели в палату и врач сообщил о рождении мальчика, и что я могу взглянуть одним глазком.

Вот я и решил. Пара минут не повредит, так ведь?

Какая же это была ошибка - так думать! Теперь мне хотелось бывать здесь все чаще и чаще. Я не мог забыть ни на секунду об этом.

Мой сын. Ребенок, которого мне родила любимая женщина. Пусть она не знает о том, что любимая. Так будет лучше. Но я и мечтать не мог, что такое случится однажды, что однажды она подарит мне сына.

Тошно и горько было врать ей. Но иначе нельзя. Я должен защитить ее, сына... жену...Проклятье! Сам виноват - самому и расплачиваться. Лишь бы остальные не пострадали. Хотя все уже и так пострадали сполна.

Я подошел к кувезу. Весь в проводах, датчиках, с канюлями и катетером... Это неправильно... Мой сын должен спокойно спать на руках у ласковой мамы, а не здесь... Сжав кулаки, что было силы, я попытался остановить надвигающееся гнетущее чувство внутри, просто запретить ему появляться, но ничего не вышло. Вина, отчаяние, горечь захлестнули меня, противным голосом нашептывая: "Если бы не ты...если бы не ты..."

Ничего! Я все исправлю. Дамир поможет мне осуществить мой план. Брат словно вторая часть меня. Он поймет и не откажет. Других идей у меня все равно нет. Так что придется как-то воплощать в жизнь одну единственную.

Из кармана я достал колбу с ватной палочкой. Слюны сына будет достаточно, чтобы сделать тест ДНК. Только так я смогу убедить Мию, что Виктор (я надеялся, что она назовет его так) - сын Дамира. Тогда у меня получится быть со своим ребенком рядом всегда. И с Мией.

Я аккуратно провел палочкой по внутренней стороне щеки малыша, пока не видят медсестры, и быстро закрутил колбу. Погладив сына по щеке, вынул руки из отверстий в кувезе, положил колбочку обратно в карман и вышел из палаты реанимации. В коридоре я набрал номер знакомого врача. Леха ответил после третьего гудка.

- Привет пропащим душам.

- Привет. Давно не виделись. Слушай, Лех, у меня к тебе дело, - начал я не совсем уверенно.

- Я весь внимание.

- Мне ДНК тест нужно сделать.

- Сделаем. Не вопрос.

- Только, чтобы он в федеральную базу не попал, ну и чтобы все между нами осталось, - я старался говорить тихо. Лишние уши мне нужны не были. А у стен, как известно, есть уши довольно внушительных размеров.

- Так-так, а вот это уже интересно. Чего натворил?

- Ребенка,