лица своей подруги. Но все, что я могла, это сомневаться и мучиться неизвестностью: что будет дальше, будет ли малыш здоров, или я своей беспечностью сделала его инвалидом на всю жизнь? Что скажет Руслан? Примет ребенка или откажется? И имеет ли для меня это значение? Нет, нет, я уже люблю своего кроху, и буду любить, даже если остальной мир от него отвернется.

- Его, Лар...Его...

*******

- Трудно вообразить такое. За двадцать лет своей непрерывной практики, я впервые сталкиваюсь с подобной ситуацией. Не знать, что беременна! Это же просто удивительно. Конечно, лишний вес, положение ребенка, нерегулярный цикл и ваш образ жизни сказались на ощущениях и самочувствии. Но все же меня это поражает. Нам с Борисом Эдуардовичем чудом удалось вас спасти! И вашего ребенка, - мой врач - Анна Алексеевна, светловолосая женщина среднего возраста в очках, сидела напротив меня и что-то записывала в карту пациента.

- Скажите, - решилась я задать вопрос, который меня мучил, - а я... смогу еще... родить в будущем?

Анна Алексеевна бросила на меня взгляд из-под очков.

- Через два-три года, не ранее, но я бы порекомендовала вам планировать вторую беременность. Все-таки первые роды оперативные, к тому же, тот факт, что ребенок располагался поперек, увеличивает риск, что в следующий раз будет так же.

Мне немного полегчало от новости, что я все же смогу стать мамой еще раз. Не то, чтобы я собиралась это сделать в ближайшие лет пять, но сама возможность этого меня успокаивала. Вдруг однажды я захочу родить своему сыну братика или сестренку. Мне не хотелось бы, чтобы мой ребенок рос один. Может, потому что я была одна и всегда мечтала, вот бы родители родили еще ребенка. Я бы очень любила его. Жаль, что этого так и не случилось. Кроме них у меня никого не было. Теперь и их не стало.

- Что ж, Мия Александровна, пока продолжаем колоть антибиотики, завтра попробуем отменить обезболивающее. Если будет сильно болеть, не стесняйтесь обращаться к медсестрам, они сделают вам укол. Но нам нужно постепенно убирать препараты, так как к сильным обезболивающим организм имеет тенденцию привыкать. Давайте я посмотрю вашу грудь. После операции молоко пребывает на третий-четвертый день - это нормально. Ваш ребенок кушает через зонд, но молочко нужно все равно сцеживать и приносить в бутылочке персоналу реанимации. Они будут кормить малыша маминым молочком. Вам приносили молокоотсос родственники, отец ребенка?

Боже, ну кончено же мне никто и ничего не приносил, потому что я даже не сообразила, что мне может понадобиться молокоотсос, бутылочки и что там еще! Ларе я отдала небольшой список покупок, но про молокоотсос в нем не шло речи. Про отца моего сына я предпочитала вообще пока не говорить ни с кем, чтобы самой не нервничать. И так на взводе.

Подойдя к врачу, я развязала халат, оголив грудь. Надо признаться, она действительно болела и сильно набухла. Но молоко не текло. Анна Алексеевна сначала внимательно ее осмотрела, а потом резко сжала одну в районе ареолы соска. Я вскрикнула, потому что ощущения были такие, словно грудь отсекли кинжалом. Опустив взгляд, я увидела, жидкость желтоватого цвета.

- Молозиво, - заключила врач. - Оно менее жирное и в нем много белка. Сцедите его, потом польется обычное молочко. Сцеживайте обязательно, даже если не планируете кормить, иначе будут проблемы с молочной железой и еще температура поднимется.

Я рассеяно кивнула. Только сейчас подумала, удастся ли мне вообще приложить сына к груди, или он уже никогда не возьмет грудь в рот? Сейчас он такой слабенький, кушает через зонд, ему бы сил сосать не хватило.

- Мия, добрый... - мужской голос прервал мои размышления. Вместе с Анной Алексеевной мы повернулись к двери и увидели Руслана, стоявшего с открытым ртом и взиравшего на мою грудь.

- Молодой человек! - вспыхнула Анна Алексеевна. – Это, в конце концов, послеродовое отделение! Стучаться не учили? Надеюсь, - врач обратилась уже ко мне, - это ваш муж, и он имеет право так откровенно вас разглядывать.

Я судорожно запахнула халат, ощутив прилив жара к щекам, а мой босс сглотнул и, пролепетав извинения, вышел в коридор. Как дети, в самом деле. При том совместный ребенок имеется. Теперь главное сообщить об этом Руслану, потому что я сомневаюсь, что он додумался до этого самостоятельно.

Анна Алексеевна поднялась, ухмыльнувшись.

- Сообщите своему... гостю, чтобы принес молокоотсос, бутылочки и памперсы ребенку. На вечернем обходе увидимся.

Сразу, как только врач ушла, Руслан снова зашел в палату. Его золотистые волосы растрепались, да и синяя рубашка с брюками были какими-то мятыми, что на Руслана Кирсанова совсем было не похоже. Буйные деньки со Снежаной? Я сжала зубы. Хорошо, что его жена не появлялась в офисе. Наблюдать за их обжиманиями было бы слишком для меня. Сейчас, когда у нас родился малыш, я надеялась (наверное, слепой надеждой), что он выберет меня и сына, а не ее.

- Как ты? Как ребенок? - начал Руслан.

- Я нормально...А малыш...Он в реанимации...Серьезных повреждений головного мозга нет, но еще рано судить, ему потребуется много медицинской помощи...

Босс прокашлялся и присел на мою постель.

- Извини за то, что так ворвался. Я не знал, что ты здесь... - Руслан перевел взгляд на мою, сейчас скрытую халатом грудь.

- Ничего…страшного…Хотела попросить тебя...вас...кое-что купить...

- Тебя. Будем на ТЫ, Мия. Согласись, в подобной ситуации трудно сохранять исключительно официальные отношения. В конце концов, ты на моих глазах чуть ребенка не родила.

Я рассмеялась.

- Да, было бы слишком, если бы ты принял у меня роды прямо там в лифте.

Мы неловко замолчали. Бросив на меня пронзительный взгляд, босс спросил:

- Мия, ты правда не знала, что беременна?

- Правда, - ответила я честно.

- И...ты не знаешь, кто отец?

Тут я задрожала.

- Вот это я как раз знаю. И ты тоже.

- Я? - переспросил Руслан, сцепив перед собой руки в замок и немного подавшись вперед.

-