— Вот только давай без этого осуждения в глазах, — проворчала она.

Я вздохнула и пожала плечами.

— Я и не собиралась.

— Хм. Ладно. Садись. Чего встала, как не родная?

— Это первая бутылка? — полюбопытствовала я скептично.

— Тебя не было полтора часа. Конечно же, нет, — сказала Марина, пригубив вино… ну точнее сделав несколько глотков залпом. Она определенно в ударе. — И у меня сегодня состоялась весьма удачная встреча с клиентом, поэтому я поощряю себя, прекрасную и любимую, за тяжелый каторжный труд, потому что от Земского этого никогда не дождешься… Даже преподнеси я ему контракт на сотни миллионов долларов, он и бровью не поведет.

Я безрадостно рассмеялась и плюхнулась на стул напротив нее.

— Что правда, то правда.

— А как у тебя дела? — подперев подбородок соединенными в замок пальцами, спросила она. Затем зевнула. — Судя по тому, что я сейчас вижу перед собой твое более чем обычно растрепанное и замученное подобие, наш любимый начальник устроил тебе экскурсию по всем кругам ада, пожелав: «Бон вояж!»?

Я прикусила щеку изнутри, раздумывая над тем, стоит ли рассказывать подруге о случившемся сегодня. Не то чтобы я не доверяла ей. Наоборот. Марина была единственным человеком в компании, с кем я могла поговорить о многих вещах; кому, в конце концов, я неоднократно изливала душу, жалуясь на Земского. Последнее, можно сказать, сплотило нас, так как мы обе на дух не переносили Владислава Валерьевича, и аналогично были согласны друг с другом в том, что он, несмотря на скверный нрав, был роскошным мужчиной.

Все наши беседы оставались только нашими, без последующего их распространения среди сотрудников. Мы полагались друг на друга, умели быть сдержанными с посторонними и не трепаться, зная, к чему это может привести. Более глобальные сплетни, рождаемые работницами в отделе по бухгалтерскому учету, равно обходились без нашего с Мариной непосредственного участия. Тем не менее, мы иногда фигурировали как главные героини слухов.

Не было причин, чтобы не делиться с подругой новостью, и в то же время что-то удерживало мой рот сомкнутым.

Может быть, мне просто не хотелось, чтобы она знала?

Я сняла пиджак и аккуратно повесила на спинку стула.

— Да все как обычно, — удрученно пробормотала я в ответ.

Марина прищурила один глаз.

— Почему у меня такое чувство, будто ты темнишь и что-то мне не договариваешь? Знаешь же, я — самая глухая могила!

Я поймала пальцами прядку волос и нервно затеребила кончик завитого темного локона. Подруга испытывала меня буравящим взглядом, под напором которого невозможно было долго удерживать оборонительное молчание.

Я закатила глаза, прищелкнув языком.

— Да. Меня раскусили.

— Чувствую, ты приготовила старушке кое-что вкусненькое, — как будто в предвкушении деликатеса, она облизала губы и растянула их в жаждущей истории улыбке.

— Старушке? — хохотнула я. — Ты всего на пару лет старше!

— Не суть. Итак. Выкладывай.

Я не замышляла вдаваться в подробности, но выложила инцидент с боссом «от» и «до». Марина слушала, ни разу не перебив, и после того, как я закончила с рассказом, она выдала: «Ого», запила удивление вином и сказала, что рано или поздно нечто такое должно было произойти.

— Слушай, подруга, ты — красивая и молодая девчонка. А когда надеваешь то красное платье, то вообще становится горячей дикой штучкой. Как говорится: даже у меня встает то, чего нет. Так что поверь мне, и Земской с обугленным сухарем вместо сердца не способен долго сопротивляться тому эффекту, который ты на него производишь. Смекаешь? Он мужик, в конце концов, и у него в штанах есть кое-что, что реагирует на постоянное близкое присутствие привлекательной женщины. Какой кобель будет игнорировать шикарную су…

— Не продолжай, — я выставила перед собой руку в жесте «стоп».

— Супер-модель. Я хотела сказать, какой кабель будет игнорировать шикарную супер-модель под боком. А ты что подумала?

Я с грохотом поставила локти на стол и со стоном закрыла лицо руками.

— А давай мы не будем говорить о боссе и поедим?

Марина сморщила нос.

— Я сюда не трапезничать пришла.

— А вот я голодна, как волк.

Я сделала заказ, и вскоре нам принесли две порции солянки, набор из нескольких видов закуски и коктейли. Марина хоть и отнекивалась, говоря, что пропустит прием пищи, но все же опустошила свою тарелку. На какое-то время за нашим столиком воцарилось затишье.

Один неторопливо выпитый напиток сменялся другим. После третьего коктейля мою голову заполонил хмельной туман. Успешно миновав стадию «легкого опьянения» и ступив в фазу «опьянения средней тяжести», я вернулась к тому, с чего начался вечер в баре. Разговорам о боссе. Получилось как-то само собой. Будто все, что когда-либо слетало с моего рта за последние дни, недели, имело либо прямое, либо косвенное отношение к Земскому. Меня это просто ужасно злило! Как и то, что я не могла остановиться, переключиться на другую, какую-нибудь более интересную и животрепещущую тему для беседы.

— Меня до сих пор преследуют кошмары, — сетовала я. — Первое время работы с Земским я захлебывалась в претензиях из-за моей манеры письма, которая была идеальной, но, видите ли, недостаточно для этого сноба! Он, знаете ли, не мог разобрать в этом беспорядке ни единого слова. Потом мне несколько ночей подряд снился один и тот же кошмар, в котором Владислав Валерьевич заставлял меня тренировать почерк, исписывая бесконечное множество чистых листов. Он хлестал мои руки указкой, когда я делала ошибки, и злобно смеялся. И так длилось до тех пор, пока я не просыпалась…

— Я даже не знаю, что на это ответить, — пробормотала Марина, изумленно мотая головой.

Я опустила взгляд, приблизился к лицу бокал, сжала губами желтую трубочку и втянула в себя «пина коладу». Стеклянная емкость вновь опустела.

Алкоголь обострил мои чувства. Подбородок предательски задрожал от накативших воспоминаний обо всех обидных словах, жестах и поступках мужчины. Я запрещала себе быть размазней и плакать. Я превозмогала усталость и с достоинством выполняла все поручения, смертельно боясь совершить малейшую оплошность, потому что хотела, чтобы мой профессионализм был признан, и чтобы начальник относился к моим стараниям уважительно. Но все, что он делал — топил мой труд в безжалостном равнодушии, откровенных упреках и насмешках.

— Предлагаю скинуться и нанять киллера, — невозмутимым голосом заявила Марина и прервала затянувшееся молчание.

— О, — я шмыгнула носом, вынырнув из апатии, — это невероятно чудесная идея.

— Какой вид убийства мы предпочитаем?

— Однозначно, неспешный.

— Чтобы мучился подольше. Отлично. Расчлененка?