Я пытался рассмотреть, не пошел ли пол трещинами, вытягивая шею, но был слишком далеко. Меня одернул монах, грозным взглядом велев принять восторженный вид.

Отец, сын и несвятой дух в виде деятельной Анастасии, явились ко двору, сверкая нарядами и улыбками. Облагодетельствовав всех легкими кивками, они дружно прошли к невысокой сцене и император произнес долгую речь, поминая почем зря служителей, их отвагу и честь.

Даже меня проняло, так красиво он рассказывал о том, как всё полетело в бездну и мы разнесли ганзейский остров. Настолько, что сомнение закралось, а в курсе ли его величество о реальном положении дел и том бардаке, что устроили храмовники под предводительством его сына. Слабая улыбка цесаревича на особо пафосных моментах подтверждала мои подозрения.

Вволю наговорившись, монарх передал слово наследнику. Георгий кратко повторил хвалебные слова бати и вдруг подмигнул мне, объявив:

— По особому распоряжению его императорского величества, мы изъявляем волю свою и даруем верному служителю всеблагих, адепту Илье, наследный графский титул с правом выбора фамилии и основания рода, а также земельный надел в Санкт-Петербургской губернии размером пять гектар.

У всех вырвался удивленный вздох, а у меня едва не сорвалось ругательство. Вот про то, что эта парочка обещали сделать меня графом, я совсем позабыл. Да что такое с моей памятью в последнее время…

Пропавший брат Еврипий будет счастлив, я снова вовсе не выделился. Вручение наследного титула, да ещё и с землей, в столице последний раз случилось десять лет назад. Что-то мне подсказывает, что такое точно привлечет внимание примерно всех.

После объявления ошеломляющей новости наступила гробовая тишина. В ней я услышал, как у Карла, стоящего рядом, заурчало в животе. Возможно, от удивления.

В следующий момент произошло сразу несколько событий. Цесаревич кашлянул, Глеб пихнул меня в бок, чтобы я вышел и поблагодарил императорскую семью, а гости опомнились и вяло зааплодировали.

И пока я шел к сцене, то вспомнил единственное исключение в титуловании, произошедшее за последнее время. Графиня Ольга Зимина, одаренная титулом не так публично. Точнее совсем непублично и за такие особые заслуги перед его величеством и его высочеством, что и упоминать не стоило в приличном обществе. Надеюсь, меня за графа не поимеют, нда…

Пока мне вручали огромную грамоту, украшенную вензелями, гербами и золотом, я пытался прикинуть сколько это — пять гектар. Вроде футбольное поле чуть меньше гектара… Не очень щедрый земельный надел, наверняка ещё и в такой дыре, что добраться туда можно только на оленях.

Но моё мысленное ворчание было скорее защитной реакцией. Оказанная великая честь могла стоить не менее великих проблем. Одно дело постоянно светиться в самых разнообразных событиях, а другое ворваться в аристократическую тусовку.

Будь мой титул ненаследным, любители евгеники и не почесались бы. Как бы действительно не началась охота за выдаиванием из меня стакана жидкости, способной установить мою наследственность. Не поговорил я с Еврипием до того, как выбивал награду у их высочеств.

— Благодарю… Благодарю… — я немного рассеянно кланялся царским персонам и пожимал руки остальным, подошедшим сразу как я спустился обратно.

Даже светлейший князь Воронецкий поздравил меня, в своей манере, сухо и лаконично. На какой-то миг в его глазах промелькнул интерес, он было собрался что-то добавить, но передумал. Его эпатажной дочки на приеме не было, как и прочих представительниц прекрасного пола, кроме принцессы.

Мои мысли о том, что это за странная сосисочная вечеринка, прервали повторные фанфары, привлекающие внимание гостей. Мои минуты славы прошли и настал черед остальных храмовников получать свои награды. Тут уже все лучились гордостью и счастьем, кроме Глеба.

Наставник принял медаль и благодарственную речь от императора практически безэмоционально, лишь с беспокойством поглядывал в нашу сторону, не учудим ли чего без него. Мы честно старались вести себя достойно, не считая радостных пинков от адептов, которыми они меня усердно поздравляли.

После церемонии распахнули двери в парк и пригласили на свежий воздух, насладиться теплым вечером и фейерверком, устроенным в нашу честь. Подсветку каскада фонтанов, уходящих вниз, к заливу, приглушили. Остался слабый свет ажурных фонарей и подсветка павильонов по бокам канала.

Официанты лавировали среди приглашенных, упрямо предлагая напитки, но все взоры были с предвкушением устремлены к темному заливу. Громыхнул залп и ночное небо раскрасилось гигантскими узорами, осветив всю округу.

Салют был настолько шикарен, что даже я распахнул рот от восхищения, наблюдая как близко и стремительно разрастаются шары, цветы и замысловатые фигуры. Торжество для нас устроили с размахом. Ещё бы кормить нормально научились бы и я, пожалуй, полюбил светские рауты.

Феерия в небе дала нам возможность поговорить без назойливых аристократов, так и норовящих засунуть свою визитку в нагрудный карман. Мой от них уже распух и я стал похож на амазонку с одной грудью.

— Так ты теперь, значит, ваше сиятельство? — восторженно спросил Карл, дружески толкая меня в плечо.

Рядом со здоровяком я уже всегда был готов к таким проявлениям чувств, так что на ногах устоял. Вот кому не стоит налегать на усиливающие эликсиры, так это ему. Если из него, конечно, не собирались сделать живой таран.

— Хренательство, — Глеб хохотнул и сочувственно похлопал меня по спине. — Пока Илья не оформит все бумаги в императорской канцелярии из него такой же граф, как из тебя.

— Канцелярии? — от одного этого слова по спине пробежался холодок.

Я сразу представил длиннющий коридор с сотней дверей и бесконечную беготню с игрой «угадай с какой бумажкой куда и в какое время». Судя по довольной ухмылке монаха, реальность была ещё хуже.

— Да, под такое придется тебе отпуск оформлять… — издевался он, задумчиво почесывая подбородок. — Там же как, ошибешься в одном слове и всё заново начинай. А ещё нужно выбрать герб, цвета и фамилию.

Больничный мне придется оформлять, чувствую.

— Что? — в моем голосе прорезалась легкая паника и я чуть слабовольно не драпанул с этого праздника жизни.

— Ничего, герой, — мужик крепко приобнял меня за плечи, останавливая попытку побега. — С демонами справился, справишься и с бюрократами!

— А когда титул обмывать будем? — вклинился Герман, хлопнув залпом шампанское.

— Так, никакого обмывания, — у меня голова пошла кругом от открывающихся перспектив возни с бумагами. — Я только от медведя избавился!

— Какого медведя? — заинтересовался Семён в первый раз за вечер, до этого всё страдая по своей зеленой голове.

Остальные тоже удивились, кроме княжича Ростовского, прыснувшего в кулак. Понятно, чьих рук дело. Нехорошо мы на благородных влияем. Хотя все мы тут уже благородные, Карла только пристроить осталось.