успокойся.

— Э… мне вызвать охрану по рации? — санитар слегка отодвигает мое кресло назад.

— Нет, — я качаю головой. — Мы можем просто пойти?

— Конечно, — говорит он, подталкивая мое кресло к лифтовому отсеку.

Конечно, Кингстон и Эйнсли следуют за нами по пятам. Мы все четверо заходим в лифт, когда двери открываются.

— Жас, ты не можешь вернуться в этот дом, — настаивает Кингстон. — Нет, пока мы не выясним, кто сделал это с тобой. Я им не доверяю.

— Мы можем обсудить это позже?

— Конечно.

— Правда? — мои брови приподнимаются. Я не ожидала, что он так быстро согласится.

Кингстон ухмыляется.

— Да, мы можем поговорить об этом позже. У меня дома. После того, как ты устроишься.

Я должна была догадаться, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Я возвращаюсь в свой дом. Я не идиотка и знаю, что никому из них нельзя доверять. Я никогда и не доверяла. В одном я уверена: это мой единственный выход. Я справлюсь с этим.

Мужчина позади меня, вероятно, задается вопросом, что, черт возьми, происходит. Держу пари, он обычно не чувствует себя так, будто попал в мыльную оперу, когда вывозит кого-то из больницы. Лифт, наконец, достигает первого этажа, и мы направляемся в зону приема пациентов. Фрэнк стоит перед черным лимузином, покорно ожидая моего прибытия.

Фрэнк открывает заднюю дверь.

— Мисс Жасмин, рад вас видеть.

Я улыбаюсь.

— Привет, Фрэнк. Спасибо, что приехал за мной.

Фрэнк поднимает сумку с моих колен, прежде чем помочь мне подняться с кресла и сесть в машину.

— Я рад помочь, — бедняга стоит там, неловко ерзая, потому что Кингстон мешает ему закрыть дверь.

Я мягко улыбаюсь.

— Дай нам минутку, ладно?

— Конечно, — он кивает, прежде чем обойти машину и сесть за руль. Тем временем Кингстон в ярости держит дверь открытой, несомненно, прикидывая свои шансы на спасение, если он перекинет меня через плечо и бросится бежать. Глаза Эйнсли расширились в знак предупреждения, несомненно, почувствовав его намерения с помощью их причудливой близнецовой связи.

Его губы поджимаются, когда я пристегиваю ремень безопасности.

— Мы будем прямо за вами.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Нет. Ты этого не сделаешь. Я иду прямо в постель, так что нет смысла, — я поворачиваюсь к его сестре. — Не позволяй ему следовать за мной — в доме достаточно персонала, чтобы присмотреть за мной. Я напишу тебе позже, хорошо?

Она улыбается.

— Хорошо.

Кингстон хватается обеими руками за дверную раму и наклоняется, пока не оказывается в нескольких дюймах от моего лица. Его глаза сегодня цвета лесной зелени с крошечными золотыми крапинками вокруг радужки. Мне требуется огромное самообладание, чтобы остаться на месте и не прижаться к нему. Я чувствую жар, исходящий от его тела, пока мы смотрим друг на друга, и мне так сильно хочется прикоснуться к нему. Чтобы он прикоснулся ко мне.

Что такого в Кингстоне Дэвенпорте, что так сильно меня привлекает? Почему он может втянуть меня в свою орбиту без всяких усилий? Это Лос-Анджелес… В моей жизни было немало необычайно привлекательных парней, но я никогда не испытывала такой сильной реакции на них, как на него.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свой учащенный пульс.

— Кингстон, пожалуйста, отойди, чтобы я могла закрыть дверь.

— Это еще не конец, Жас, — он выпрямляет спину и захлопывает дверь.

Я наблюдаю за ним, пока мы отъезжаем от обочины, позволяя его словам найти отклик. Конечно, это еще не конец. Это далеко еще не конец. Я твердо намерена выяснить, кто напал на меня, кто их нанял и что, черт возьми, происходит между нашими отцами. Мне просто нужно подождать, пока я не стану достаточно передвигаемой чтобы что-то предпринять.

Кингстон сколько угодно может изображать крутого парня, но я не похожа на тех девушек, к которым он привык. Я не боюсь запачкать руки, и я определенно не боюсь правды. Независимо от того, насколько уродливой она может оказаться, я собираюсь докопаться до сути. Внутри меня бурлит тьма, требующая возмездия, чего бы это ни стоило, и я намерена добиться своего. Если в процессе мне придется потерять частичку своей души… что ж, по крайней мере, у меня останется хороший кусок.

***

— Жас!

Я улыбаюсь, когда улыбка моей сестры озаряет экран нашего FaceTime-звонка.

— Привет, горошинка. Я скучаю по тебе.

Круглые шоколадные глаза Белль прищуриваются, когда она рассматривает мой внешний вид. Я намеренно ждала, пока окажусь дома, чтобы связаться с ней, чтобы скрыть свои синяки. Стратегически грамотно нанесенный макияж и приглушенное освещение сделали свое дело. Вблизи все еще можно разглядеть небольшое изменение цвета кожи, но при видеовызове — не так заметно.

— Ты не выглядишь раненной.

Я сдерживаю ухмылку в ответ на обвинительный тон Белль. Ее дерзость — одна из моих любимых черт в ней.

— Это потому, что я чувствую себя намного лучше. Врачи привели меня в порядок, почти как новенькую.

Я ненавижу лгать, но я ни за что не расскажу ей, что произошло на самом деле. Она слишком молода. Даже если я все приукрашу, она уже в том возрасте, когда воображение работает на полную катушку. Последнее, чего бы я хотела, это чтобы она представила себе хоть часть того, что со мной произошло.

— Кингстон подарил мне iPad, а у меня даже не день рождения! — взволнованно говорит она, в конце концов переходя к следующей теме. Слава Богу.

— Я вижу, — улыбаюсь я. — Ты уже поблагодарила его?

— Я нарисовала рисунок! — камера теперь направлена в потолок, так что я предполагаю, что она отложила iPad. — Смотри!

Я успеваю мельком увидеть лицо Белль, парящее над экраном, прежде чем она показывает его. Она нарисовала высокого светловолосого мальчика, невысокую темноволосую девочку и еще более маленькую девочку с заплетенными косами, которые держатся за руки. Судя по тому, как Белль выбрала цвет волос и кожи, нет никаких сомнений в том, кого представляет каждый из них: Кингстон, я и моя сестра.

Пока Белль без умолку рассказывает о своей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз, я улыбаюсь и киваю, время от времени вставляя несколько слов. Однако мои мысли витают в другом месте. Я не могу перестать думать о Кингстоне, что, полагаю, вполне объяснимо, учитывая, что именно благодаря ему я сейчас могу общаться с сестрой по FaceTime. Привязанность Белль к нему после всего лишь нескольких прогулок вызывает тревогу. Но как я могу винить ее, когда он был таким милым, терпеливым и щедрым каждый раз, когда она его видела? Я бы