Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дашуля, ты веришь, значит, для тебя и существует, а кто не верит — к тем он и не приходит!
Когда Георгий и Даша подросли, то были согласны, что родители придумывали замечательные идеи каждый год тридцать первого декабря. Теперь они помогали делать сказку младшим братьям.
Мария тяжело выгрузилась из-за руля, зашла домой и, пока раздевалась, услышала сообщения в Вотсапе: «Здравствуйте, это Сергей Демидов, шоу «Поехали». Я насчёт пианино. Вы где живёте?»
Потом Сергей Демидов позвонил:
— Вы там не родите до Нового Года?!
— Не должна…
Поговорили.
Булькнуло смс: «Оплата по чеку. О доставке — в следующем сообщении».
Маша плакала и смеялась. Написала об этом чуде всем-всем, ей хотелось поделиться этим невероятным счастьем со всей планетой! Повторяла бесконечно:
— Я же говорила вам и не устану повторять: Дед Мороз существует! Он существует по-настоящему! Понимаете? Вы мне верите?!
Саша принёс две таблетки но-шпы и четыре таблетки валерианы, запивала это Маруся настойкой пустырника. Муж ласково поцеловал мокрые щёки жены:
— Конечно, и верили, и верим, моя хорошая, ты полежи, поспи.
Машуня так и уснула со счастливыми слезами на лице, доставка пианино задержалась — инструмент приехал к Рождеству. Но это — такие мелочи…
Мысли Маруси
Когда ты начинаешь быть, а не казаться, хочется тишины внутри и не разговаривать снаружи.
Сначала ты долго принимаешь, что ты — творец своей реальности, а потом, когда осознала этот факт уже до конца, тебе приходится учиться коммуникации с этой самой реальностью.
В голове беспорядок, и только молчание и тишина помогли бы, но это не о тебе, тебе надо в звуках и разговорах, в состоянии постоянной нужности кому-то учиться менять себя. И линии лёгкости, осознанности и силы смыслов иногда тускнеют на фоне грязной посуды, но ты вспоминаешь Ошо и, моя посуду в ледяной воде почти до судороги пальцев, обретаешь то самое состояние медитации, к которому в горах приходила бы значительно дольше.
Не единожды накроют гнев и разочарование, но, отслеживая каждую мысль, ты понимаешь, что эти эмоции — лишь пыль, и не надо их тебе и в тебе. Вздохнув и не подавляя, а именно выбирая состояние принятия, ты кажешься другим людям сумасшедшей и под транквилизаторами, а сама смотришь на других и не понимаешь, почему они выбирают жить вот так, через жопу, если можно — в любви.
Маруся и руль
Мария очень любила руль. За рулём у неё всё само собой раскладывалось по полочкам. Глядя в небеса, Маша улетала туда душой, и это отнюдь не гипербола. Женщина где-то витала, потом — бух! — будто возвращалась в тело, смотрела на указатели вдоль дороги и понимала, что она каким-то чудесным образом проехала километров шестьдесят на внутреннем автомате. Удивлялась и снова уносилась. Это если по трассе ехала.
По городу Маня частенько проваливалась в воспоминания и не очень хорошие, а, если уж быть честной самой с собой, то это были прямо-таки плохие негативные воспоминания, которые разрушали нежную внутреннюю гармонию женщины.
«Здесь я плакала, здесь бензин закончился, здесь наркоман, гад, обманул», — слёзы подступали к горлу, Маруся быстро делала глубокий вдох носом — выдох ртом и начинала смотреть по сторонам. Сразу видела, как изменился город, как похорошел. Какими красивыми стали деревья после обрезки, сколько яркости, огней, дорога ровная… Слава Небесам! Машка бросала руль, складывала ладони в намасте и поднимала глаза в Небеса:
— Благодарю, Вселенная!
Моментально возвращалась к мыслям о тяжёлом прошлом и чувствовала себя на шестнадцать голов выше других — это ж Я столько пережила!.. Тут же быстренько скидывала корону и понимала, что у каждого свой путь, и он всегда даётся по силам. И, если бы не было прошлого, то не было бы и настоящего, такого хорошего, как у неё.
Везёт тебе! И муж прекрасный, и дом двухэтажный, и машина — джип, дети-умницы. А вот у меня… — вот что приходилось слышать Манюне, и тогда она улыбалась и чувствовала себя прожившей много жизней. Кивала:
— Конечно. Мне всегда везёт.
Сзади нетерпеливо посигналили. Маруся умела задуматься так, что уходила из реальности, может, и телом — отследить только не могла.
Машины на светофоре уже медленно начинали свой слаженный танец. Кто-то поворачивал, кто-то разворачивался, другой же срывался с места, будто в травматологию, чуть ли не на третьей передаче. Маша так мальчишек своих возила в травмпункт — ей было абсолютно пофиг на все ПДД, она ехала на красный, подрезала и нарушала всё, что попадалось на пути. Всегда чётко просчитывала траекторию, чтобы избежать аварии; как так мозг работал у неё, она не знала. Поэтому, когда Машу обгоняли невменяемым стилем вождения, она всегда уступала и помогала пролететь, так как «А вдруг там горя полная машина?»
Да и вообще Маруся не злая и не завистливая была, она видела красивую иномарку и всегда ей уступала, ибо считала свинством не уступить таким возможностям. Ещё Маня всегда машины одушевляла, фары в ее представлении были глазами. Маша любила наблюдать за движением, не любила тупых водителей с короной из опилок. И, конечно же, материлась за рулём. Била себя по губам, раскаивалась и срывалась снова, когда какое-то неразумное существо тупило во всю голову.
Марию звали инструктором в ДОСААФ, но она честно себе и Саше призналась, что боится, и что это — большая ответственность.
— Саш, а если тупое какое-то попадётся?..
— Тебе не попадётся. Посмотри — вокруг тебя всегда нормальные, даже лучшие люди этой планеты, Манюнь.
Но у Маруси сразу пролетала картина из её неугомонной фантазии, как она безумно переживает за каждого ученика и чуть ли не рыдает, если у него или неё не получается.
— Не, Сашуль, ну его. Твоя же голова будет полна моими переживаниями.
Саша поддерживал жену всегда и во всём, даже в бреде, даже в каких-то невероятных и немыслимых идеях, а уж характер-то любимой он знал прекрасно, поэтому вопрос с инструктором был закрыт быстро.
Так что Маруся «работала» личным водителем у своих любимых родных. Иногда ворчала, но чаще радовалась, что может облегчить им путь. Да и водить она очень любила.
Про любовь от первого лица
Мои истины просты и понятны каждому, но не всем
