– Как это случилось? – спросила я.

Ласэн плотно закрыл рот.

– Как? – повторила я.

Ласэн повернулся к своей терпеливой кобыле. Но я успела заметить странное выражение, мелькнувшее в его настоящем глазу. Что-то похожее на… сожаление.

– А давай отправимся туда пешком, – предложила я.

– До деревни – больше лиги, – возразил Ласэн, снова поворачиваясь ко мне.

– Это расстояние ты можешь пробежать за считаные минуты. Хочу проверить, сумею ли я бежать столь же быстро.

Металлический глаз Ласэна закрутился. Я уже знала, что́ услышу в ответ.

– Успокойся, я пошутила, – сказала я и села на свою белую кобылу – весьма милую лошадку, только немного ленивую и избалованную.

Ласэн не пытался возражать и оправдываться. Мы выехали за пределы поместья и оказались на лесной дороге. Весна была в самом разгаре – вечная весна и всегда в полном цветении. Воздух пах сиренью. В густых кустах, окружавших дорогу, шелестела, жужжала и чирикала жизнь. И никакого намека на богге, нагов и иных тварей, от которых в лесу устанавливалась мертвая тишина.

– Не надо мне твоих сожалений, – сказала я, нарушив молчание.

– Это не сожаление. Тамлин не велел тебе говорить, – сообщил Ласэн и поежился.

– Я – не статуэтка из тончайшего стекла. Если на тебя напали наги, я тоже должна об этом знать. По-моему, я заслужила такое право.

– Тамлин – мой верховный правитель. Он приказывает, я выполняю приказ.

– Помнится, когда-то ты рассуждал по-другому. Ты спокойно нарушил его приказы и отправил меня на поиски суриеля.

Та прогулка в западные леса едва не стоила мне жизни.

– Я тогда был охвачен отчаянием. И не только я. Все мы были не в лучшем состоянии. Но сейчас, Фейра, мы нуждаемся в порядке. Нам нужны правила, иерархия и умение подчиняться приказам. Иначе нам не возродить жизнь на нашей земле. Слова Тамлина не должны оставаться пустым звуком. Я – первый, на кого смотрят остальные. Я являю собой пример для других. И не проси меня рисковать устойчивостью нашего двора. Мы еще не настолько крепки, как хотелось бы. Потом положение изменится. Тамлин и так дает тебе столько свободы, сколько возможно.

Мне сжало легкие. Я заставила себя сделать несколько глубоких успокоительных вдохов.

– Ты хоть и отказываешься общаться с Иантой, но во многом рассуждаешь, как она.

Ласэн даже зашипел, словно мои слова обжигали.

– А ты даже не представляешь, как тяжело Тамлину решиться отпустить тебя за пределы поместья. На него давят со всех сторон. Тебе и невдомек, каково ему сейчас.

– Я прекрасно знаю, каково ему сейчас. Я лишь не знала, что стала узницей.

– Ты вовсе не узница. – Ласэн стиснул зубы. – Тебе есть с чем сравнивать.

– Почему-то раньше, когда я была смертной человеческой женщиной, Тамлин свободно отпускал меня охотиться и бродить по полям и лесам. А границы в те дни были куда опаснее.

– Прежде он и заботился о тебе по-другому. Совсем не так, как сейчас. После всего, что произошло в Подгорье…

Слова Ласэна потоком камней влетали в мою голову и шумно сталкивались на лету. От его слов у меня почему-то напряглись все мускулы.

– Пойми, Фейра: он страшится. Страшится увидеть тебя в руках врагов. Они это прекрасно знают. Чтобы помыкать Тамлином, им достаточно захватить тебя в плен.

– Думаешь, я этого не знаю? Но неужели Тамлин всерьез рассчитывает, что я сотни лет буду сидеть в поместье, командуя слугами? Или он думает, что красивые наряды заменят мне все остальное?

Ласэн смотрел на вечно юный весенний лес.

– А разве не об этом мечтают человеческие женщины? Выйти замуж за знатного, обаятельного фэйри и потом до конца жизни купаться в богатстве.

Я с силой натянула поводья, отчего моя кобыла замотала головой.

– Приятно сознавать, Ласэн, что никакие испытания не лишили тебя придурочности.

– Тамлин – верховный правитель, – в который раз напомнил мне Ласэн, щуря металлический глаз. – Скоро ты станешь его женой. Есть традиции и ожидания, с которыми ты должна считаться. И не только ты. Все мы. Это необходимо, чтобы окрепнуть после ужасов правления Амаранты и уничтожить врагов, которые так просто не откажутся от попыток вернуть себе власть.

Примерно те же слова я слышала вчера от Ианты.

– Близится десятина, – качая головой, продолжал Ласэн. – Первая, назначенная Тамлином со времен… ее проклятия.

Ласэна передернуло.

– Тамлин дал своим подданным три месяца на приведение дел в порядок. Он хотел дождаться начала нового года, однако уже в будущем месяце потребует уплаты десятины. По мнению Ианты, пора. Народ готов.

Ласэн умолк. Мне хотелось плюнуть ему в физиономию, поскольку он знал, что я и понятия не имела ни о какой десятине. Ему хотелось, чтобы я вслух это признала.

– Это еще что такое? – сердито спросила я.

– Дважды в год, обычно незадолго до дней летнего и зимнего солнцестояния, каждый подданный Двора весны, от знати до самых низших сословий, обязан платить десятину. Ее размер устанавливается сообразно доходам и положению каждого плательщика. Это дает нам средства на содержание поместья, на жалованье слугам и караульным, на покупку съестных припасов. Тамлин, в свою очередь, защищает плательщиков, правит ими и помогает, чем может. Правила достаточно гибкие. В нынешнем году Тамлин отодвинул время уплаты десятины на месяц. Это тоже забота о подданных. Он не хотел никого лишать праздника и дал дополнительное время на сбор денег. Но очень скоро в поместье устремятся посланники сословий, кланов и деревень. Они привезут собранные десятины. Согласно этикету, жена верховного правителя должна в это время находиться рядом с мужем. Если же кто-то не сможет уплатить десятину… Ты и в этом случае должна будешь присутствовать, пока Тамлин вершит суд и определяет меру наказания. Зрелище бывает весьма неприглядным. Я веду подробный учет приехавших и отсутствующих. Те, кто приехал, должны заявить о своих неплательщиках, если таковые у них есть. Официальные правила обязывают Тамлина предоставить каждому неплательщику еще три дня для уплаты. Если же и тогда не внесут десятину, те же правила обязывают Тамлина отыскать неплательщика. Это сродни охоты. Верховные жрицы… в данном случае Ианта… дарует Тамлину особые охотничьи права.

Боги, сколько ужасного и жестокого было в традициях народа, к которому я теперь принадлежала. Я хотела сказать об этом Ласэну, но увидела его взгляд… Меня и так судили вдоль и поперек.

– А потому, Фейра, не торопи Тамлина, – сказал Ласэн. – Дай ему еще немного времени. Пусть пройдет свадьба, потом уплата десятины, а там… там видно будет.

– Я дала ему достаточно времени. Я не могу постоянно сидеть взаперти. Роскошная клетка все равно остается клеткой.