Кровавые следы нашлись pi на лестнице. Серый после ранения выполз на улицу, чтобы не «светить» свое пристанище.

Вновь я пришла к Серому в тюремную больницу с постановлением о признании его потерпевшим и объявила о том, что следствие окончено и дело передается в суд. Серый не обрадовался. Расписываться в том, что я разъяснила ему права потерпевшего, он гневно отказался. Пришлось позвать сотрудников изолятора, чтобы они подтвердили факт ознакомления Серого с собственными процессуальными правами — беспрецедентный случай, больше мне никогда не доводилось фиксировать отказ потерпевшего от подписи.

— Зря вы это, — еще раз сказал мне Серый при прощании. — Пришли бы просто так, я ведь вас предупреждал, потерпевшим не буду.

— Не переживайте, — ответила я ему. — Я много сил потратила, чтобы уличить вас в том, что вам нанесли тяжкие телесные повреждения, и причастность вашу к данному событию в конце концов доказала. Так что можете считать себя обвиняемым в том, что вы потерпевший.

Я, как убежденный материалист, не верю в хиромантию, астрологию и прочие оккультные науки. Но в моей практике был случай, который заставил меня ненадолго усомниться, а права ли я, отвергая возможность узнавать судьбу по линиям на ладони.

Был сентябрь. Утром в понедельник я, как всегда по дороге на работу, вышла из метро и прыгнула в троллейбус, который должен был довезти меня до здания районной прокуратуры. Для меня даже нашлось удобное местечко возле заднего стекла, и пока водитель поджидал людей, бегущих от метро, я с тревогой заметила несколько патрульных машин и скопление людей в милицейской форме в скверике напротив, но разглядеть происходящее там мешала еще не пожелтевшая листва.

Предчувствия меня не обманули: не успела я войти в кабинет, как раздался телефонный звонок — дежурный вызывал меня на происшествие, труп был обнаружен за полчаса до начала рабочего дня в скверике за местным рестораном.

Через десять минут я уже осматривала труп женщины, еще даже не остывший. На вид ей было лет тридцать, нарядная одежда — юбка и джемпер с люрексом — была аккуратно задернута наверх, свернутые колготки лежали на расстоянии вытянутой руки, а туфельки стояли под деревом, каблучок к каблучку, носок к носочку. Мы с экспертом-медиком понимающе переглянулись — все указывало на то, что был половой акт на пленэре, но не насильственный, а то, что в милицейских протоколах любят называть «по обоюдному согласию».

На первый взгляд ресторан и скверик — место обнаружения трупа — хорошо увязывались, складываясь в версию: женщина кутила с кем-то в ресторане, вышла оттуда с кавалером, направилась в ближайший скверик с совершенно определенной целью, благо ранний сентябрь был теплым и погода еще позволяла предаваться любовным утехам на открытом воздухе. Начальник территориального отдела милиции сообщил мне, что ход их мыслей был таким же и он уже направил оперативников в ресторан.

Наверное, при жизни это была привлекательная женщина, но следственно-оперативной группе оценить ее привлекательность было трудно — лицо сплошь было залито кровью, голова размозжена тяжелым предметом. Искать предмет долго не пришлось: окровавленный булыган весом более четырех килограммов (мы его потом взвесили) валялся в стороне. От трупа вела к асфальту дорожка примятой травы, и там, где трава кончалась, на асфальте краснели четыре большие капли крови.

Эксперт-медик приподнял руку трупа и подозвал меня. Смотри, сказал он, какая короткая у нее линия жизни. Я присела рядом с трупом на корточки. Действительно, никогда раньше я не видела, чтобы линия жизни обрывалась у человека посреди ладони. Тут подошли оперативники с первыми новостями. Почти вся ночная смена официантов уже ушла домой, но остался один официант, без труда вспомнивший веселую компанию из трех дам, отмечавших день рождения подруги, которая, и это он припомнил точно, была одета в джинсовую юбку и джемпер с люрексом. Дамы явно скучали за столом без кавалеров и с готовностью принимали ухаживания случайных ресторанных гостей. Но больше всех жаждала мужского внимания именинница. Ей исполнилось тридцать лет, и наблюдательный официант отметил отсутствие на ее руке обручального кольца. Опьянев, она стала все громче жаловаться на несложившуюся личную жизнь, на то, что живет в общежитии, а под конец вечера уже сидела на коленях у какого-то азербайджанца.

Это было уже кое-что. Закончив осмотр места происшествия и допросив официанта, я пригласила оперативников на производственное совещание в прокуратуру.

Там мы начертили план ресторана, отметив столик, за которым сидела жертва преступления. Предстояло всего лишь установить, что за азербайджанец увел женщину из ресторана, поскольку сдавалось нам, что именно он многое может рассказать о последних минутах ее жизни.

В ресторанном зале было двенадцать столиков. Планируя работу, мы исходили из того, что там были и завсегдатаи, пара-тройка человек, которые по вечерам ходят в этот ресторан как на работу. Их знают официанты. Эти завсегдатаи, в свою очередь, могут знать других посетителей, поскольку, по показаниям работников ресторана, кое-кто из них называл по имени заходивших в зал в течение вечера гостей. А так, глядишь, и на азербайджанца выскочим, надеялись мы.

Ребята распределили между собой официантов, которых им предстояло собрать после ночной смены и подробно расспросить о посетителях, сидевших за их столиками. Даже если они не были знакомы с посетителями, они могли слышать обрывки разговоров, на основании которых можно было строить версии о том, где их искать. (Так, один из официантов показал, что двое молодых людей за обслуживаемым им столиком обсуждали курсовую работу по сопромату. Опера в течение трех дней вычислили не только вуз, где учились эти молодые люди, но и самих молодых людей нашли.)

Я сидела в прокуратуре и собирала донесения. Мне привозили официантов, я их допрашивала, и постепенно наша схема ресторанного зала заполнялась подробностями, и мне уже казалось, что я сама была в тот вечер в ресторане. Я уже знала, сколько мужчин и сколько женщин занимали места за столиками, сколько было завсегдатаев, а сколько незнакомцев; кто отмечал в тот вечер какие-то даты, а кто забрел просто перекусить и выпить. Так, мы нашли молодого человека, пытавшегося завязать знакомство с нашей потерпевшей. Нашли его по цепочке: один из официантов показал, что этот молодой человек неприкаянно бродил по залу, не желая сидеть на своем месте, и подсаживался к разным компаниям, в том числе и к девушкам, бывшим вместе с потерпевшей, и что мужчина за соседним столиком сделал ему замечание, назвав его при этом по имени (хотя пришел молодой человек в ресторан один, а не в компании этого мужчины). Далее установили что мужчина, сделавший замечание, о чем-то перемолвился с охранником. Вытащили охранника, тот подтвердил, что мужчина просил у него закурить и, увидев у него на руке армейскую наколку, поделился, что служил в той же части, только восемью годами раньше.