Дайнека включила свет и, взяв монетку, сразу же поняла, что она – копия первой.

– Сколько просите?

– Триста.

– Не мало ли? В прошлый раз за такую же я заплатила вам тысячу и, кажется, задолжала.

Старик вгляделся в ее лицо и, узнав, прошептал:

– Что вам нужно?..

– Откуда у вас монеты? – Она хотела продолжить допрос, но старик распахнул дверь и выскочил из машины.

Дайнека не успела сообразить, как сама оказалась на улице и ноги понесли ее в том же направлении, куда побежал старик: через кусты, потом через дорогу – прямиком во дворы. Перебегая дорогу, Дайнека вспомнила, что не успела запереть машину, нащупала в кармане брелок, но вдруг услышала скрип тормозов и остановилась как столб.

– Куда прешь, дура?! – Из автомобиля высунулся обозленный водитель: – Я же мог тебя переехать!

– Простите, я тороплюсь… – пробормотала Дайнека и бросилась через дорогу во двор, куда убежал старик.

Ей вслед понеслось:

– Лечиться надо! Сумасшедшая!

Остановившись посреди безглазых домов, Дайнека поняла, что старые здания готовятся к сносу. Жизни здесь не было, но ей вдруг показалось, что в разбитом окне второго этажа мелькнул человек.

Дайнека кинулась к распахнутой двери подъезда и за несколько секунд влетела на второй этаж. Продвигаясь к тому месту, где видела старика, Дайнека ощущала, как под ногами «дышит» прогнивший пол. Идти было страшно, но остановиться – еще страшнее. Казалось, замри она хоть на мгновение, то сразу же провалится вниз, и только движение вперед внушало ей надежду.

Длинный «общежитский» коридор, по которому шла Дайнека, был полутемным. Свет от уличных фонарей пробивался сквозь пустые дверные проемы комнат, окна которых выходили на улицу. Там, где двери оставались на месте, было темно.

Неожиданно Дайнека увидела в конце коридора мужской силуэт. Пересекая освещенный участок, он вдруг блеснул яркой полосой на спине. Дайнека остановилась у комнаты, в окне которой видела старика. Двери там не было, и комната оказалась темной, поскольку ее окно выходило во двор.

Дайнека сделала шаг, но ее нога провалилась в пустоту, и она камнем рухнула вниз.

Дайнека открыла глаза и, свыкнувшись с темнотой, понемногу начала ощущать свое тело. Страха не было, как не было понимания того, что с ней случилось. Решив шевельнуть ногой, она с любопытством ждала: получится или нет?

Шевельнуть ногой получилось, Дайнека подняла руку, потрогала свое лицо и ощупала голову. Была абсолютная уверенность, что ничего плохого с ней не случилось. Она лежала на чем-то теплом, как будто в согретой за ночь постели. Но лежать было не так удобно.

Перевернувшись, Дайнека свалилась на жесткие доски. Свалилась невысоко, но от этого было еще непонятнее, что происходит. Ощупав руками пространство вокруг себя, она вдруг наткнулась на чье-то лицо, залитое вязкой жидкостью.

Сознание пропало мгновенно, как будто в организме сработал предохранитель или кто-то невидимый вытащил батарейки. И Дайнеке больше не было страшно.

Второе воскрешение из мертвых случилось уже на воздухе. Открыв глаза, она увидела над собой глубокое черное небо и белокурую женщину, освещенную автомобильными фарами.

– Видишь меня? – спросила женщина, и Дайнека моргнула. – Говорить можешь?

– Мо-гу…

– Теперь пошевели пальцами.

Дайнека подняла голову, огляделась и, решив не мелочиться, сразу же села.

– Не двигайся! – Женщина схватила ее за плечи.

Прочитав на жилете надпись: «МЧС России», Дайнека спросила:

– Вы – врач?

– Врач… – проговорила она и снова спросила: – Что-нибудь болит?

– Голова кружится. Что со мной было?

– Ты не помнишь?

– Нет. Ничего.

– Ты упала с высоты. Счастье, что не приземлилась на торчащие доски. Тело старика смягчило удар…

– Татьяна Васильевна! – От полуразрушенного дома в их сторону шагали два санитара с носилками. – Куда его девать? Сами увезем или подождем труповозку?

– Кого это?! – Ошарашенная Дайнека вскочила на ноги. От резкого движения у нее закружилась голова. Пройдясь по дуге, она столкнулась с носилками, на которых лежал мертвец в серых джинсах и светлой клетчатой рубашке. Его лицо и голова были в крови.

– Не смотри! – Врач взяла ее под руку и протянула салфетку: – Вот! Вытри лицо и руки.

Теперь Дайнека заметила, что ее руки были в крови. В тот же момент она вспомнила все: провал через пол, потерю сознания, чужое лицо под пальцами в темноте.

– Он умер? – спросила Дайнека, хотя и без того все понимала.

Татьяна Васильевна крикнула санитарам:

– Несите его в машину! По дороге забросим в морг. – Отдав приказ, она ощупала Дайнеку с ног до головы и заключила: – Вроде все цело. В больницу с нами поедешь?

Дайнека категорически замотала головой:

– Нет! Ни за что!

К ним подошел мужчина. В свете фар Дайнека видела только его силуэт. Обращаясь к врачу, он спросил:

– Как она?

– Цела. – Татьяна Васильевна захлопнула медицинский чемоданчик. – От госпитализации отказалась.

– Тогда ее забираю я.

От этой брошенной фразы Дайнека почувствовала себя безвольной амебой. Ей было все равно, куда идти и что делать. Человек отвел ее в полицейский фургон, где пришлось провести больше часа.

По окончании следственных действий Дайнеку отвезли в районное отделение полиции. В комнате для допросов неизвестный человек представился:

– Кротов Леонид Георгиевич, следователь… Она перебила его:

– Во всем виновата я!

– Давайте по порядку, – сказал Кротов.

– Давайте, – согласилась Дайнека и, казалось, утихомирилась. Однако за первым восклицанием последовало второе и третье: – Это я убила его! Судите меня!

Следователь с интересом посмотрел на Дайнеку и, между прочим, спросил:

– Сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– Ранее судимы?

– Вы что! – Она подхватилась со стула, но он приказал:

– Сидите!

Кротов был худым, старше тридцати. Во всей его внешности чувствовался большой опыт следовательской работы, даже во взгляде, немного равнодушном и безусловно циничном.

– Назовите имя, отчество и фамилию.

– Людмила Вячеславовна Дайнека… – Притихшая Дайнека наблюдала за тем, как следователь заполняет протокол. В неподходящий момент она ткнула в бланк пальцем. – Не так!