Тогда они царя Зиусудру,

Кто имя жизни сберег, человечества семя спас,

Поселили его в стране перехода, в стране Дильмун, там,

Где солнце-Уту восходит…[17]

СВЯЩЕННОЕ ДЕРЕВО ОСТРОВА ДИЛЬМУН

Особую роль в шумерской мифологии играет волшебное дерево с острова Дильмун. От мира людей Дильмун отделен бурной рекой, через которую не переплыть, и попасть на остров после смерти могут лишь избранные богами. Там не только цветет особое дерево, но и протекает источник жизни: те немногие, кому удалось побывать на Дильмуне еще при жизни, возвращались оттуда полные здоровья и сил, как в дни молодости. Дерево упоминается в «Сказании о Лугальбанде и орле Анзуде»: огромное, единственное в своем роде дерево растет на самой вершине неприступных скал. В аккадском произведении о похищении птицей Анзуд у Энлиля «таблиц судеб» говорится, что все зло Анзуд (после похищения «таблиц судеб»), змеи и Лилит заключается в том, что они поселились в замечательном волшебном дереве и мешают Инанне пустить это дерево на изготовление предметов своего культа, то есть погубить его.

Ассирийский рельеф со «Сценой поклонения священному дереву», Нимруд, 883–859 гг. до н. э.

Metropolitan Museum of Art

Из заклинаний и гимнов известно, что в Шумере росли священные деревья, каждое почитаемое дерево соотносилось с определенным городом и божеством. Например, тамариск считался мировым деревом, с ним связывали обряд очищения организма и исцеления от болезней. Дерево кишкану — тутовник, место произрастания которого — «устье двух рек», — сакральный топоним, обозначавший источник наиболее чистой воды, набираемой храмами с целью освящения различных культовых объектов. В эпосе о Гильгамеше упоминается, что именно здесь произрастает трава бессмертия и здесь же поселился благочестивый Зиусудра. Дерево кишкану неизменно связано с богом Энки и символизирует восстановление, очищение от порчи. Еще одно священное дерево шумеров — хулуппу (тополь) — известно из эпоса «О Гильгамеше и подземном мире».

Образы священных деревьев и идея плодородия пронизывают искусство и мифологию Двуречья с древнейших времен. Как символ плодородия, священное дерево было связано с образом правителя, который, как известно, считался залогом процветания страны. По мнению профессора Н. Д. Флиттнер, произрастающее в раю «древо жизни» также не что иное, как «символическое изображение божества возрождающейся весенней природы».

СВЯЩЕННЫЕ ПОДЗЕМНЫЕ ИСТОЧНИКИ

Важное значение для шумеров имели подземные источники, которым покровительствовали Энки и Ассалухи[18], открывшие их людям с целью очищения во имя изначальной святости мира. Так, в одной из таблиц с заговорами можно прочитать:

В [сосуд для] освящения воды брось:

Освященную воду Эреду изготовь!

Воду эту в [сосуд] эгуббу вылей!

Святая вода освящает дом богов…

Святую воду — чтобы город освятить,

святую воду — чтобы город очистить…

возьми и город окропи!

В данном заговоре говорится о традиции шумеров окроплять новое жилище, дом или город освященной водой, защищая его таким образом от порчи и придавая ему сакральный смысл.

В клинописных текстах такой ритуал основан на понятии «порча — грязь» — ее надо смыть, поэтому после окропления улицы демоны уходят. Стоит отметить, что в аккадском языке слова «быть больным» и «быть грязным» различаются только последним корневым гласным.

СКАЗАНИЯ О СОТВОРЕНИИ ЛЮДЕЙ

До наших дней дошло несколько мифов о сотворении людей, но полностью самостоятелен из них лишь один — «Об Энки и Нинмах». Он повествует о мире до сотворения человека, когда количество бессмертных богов стремительно росло. Они уже заселили все небо, всю землю и весь подземный мир. Становилось все труднее и труднее добывать пропитание. Богиня зерна Ашнан, созданная богами Ануннаками специально для того, чтобы выращивать хлеб и делать вино, не успевала накормить всех. Ее сестра, богиня скота Лахар, усердно доила коз и овец, но молока на всех не хватало.

Вотивная женская фигура из Ниппура, 2600–2500 гг. до н. э.

Metropolitan Museum of Art

Тогда боги обратились к всемогущему Энки, умоляя спасти их от голода и жажды. Но тот спал в глубинах своих вод и не слышал их молитв.

И взмолились Ануннаки к богине Намме, давшей жизнь многим бессмертным созданиям, чтобы первозданное море донесло до Энки слезы богов. Верховный бог пробудился и посоветовал Намме взять себе в помощницы богиню-мать Нинмах и слепить по божьему образу смертное существо из глины мирового подземного океана Абзу.

Своей матери Намму так он молвит:

«Мать моя! Создание, что сотворишь ты,

оно воистину существует.

Бремя богов, их корзины, на него да возложим.

Когда ты замешаешь глины из самой сердцевины Абзу,

Подобно женскому лону, затяжелеет глина.

Ты сотворишь это созданье.

Нинмах помощницей твоею да станет…»[19]

Так был создан человеческий род, чье призвание — трудиться на бессмертных: обрабатывать землю, пасти скот, собирать плоды, кормить богов своими жертвами.

Радуясь созданию человека, боги устроили большой пир и определили судьбу первого смертного. На пиру захмелевшие Энки и Нинмах решили продолжить лепить людей. Богиня спросила у Энки, как определить качество творения, на что бог мудрости ответил, что ее дело — внешний вид, а об остальных свойствах людей позаботится он сам.

Дрожащими руками Нинмах вылепила шесть разных существ, но все они были с явными отклонениями. Каждому из них Энки определил его судьбу.

Тут Нинмах отщипнула рукой от глины Абзу.

И первый, руки его слабы — дабы что-то взять,

он согнуть их не может, —

вот кого она сотворила.

Энки взглянул на того, чьи руки слабы —

дабы что-то взять,

он согнуть их не может, —

Определил ему судьбу — царским стражем его назначил.

А второй — он плохо видел свет, щурил очи, —

вот кого она сотворила.

Энки, на него взглянув, на того, кто щурил очи,

Определил ему судьбу, искусством пения его наделил он.

Ушумгаль, владыка великий, перед царем его поставил.

Третий — нога его, словно червяк, кривая и слабая, —

вот кого она сотворила.

Энки, взглянув на того, чья нога,

словно червяк, кривая и слабая,

Определил ему судьбу —

серебряных дел мастером сделал.

Четвертый — он не мог выпускать свое семя, —

вот кого она сотворила,

Энки, на него взглянув, на того,

кто не может выпустить семя,

Он окропил его водой, он произнес над ним заклинанье,