– А другой я не вижу, – раздалось ворчание, в котором еще перекатывались отдаленные раскаты грома, но гроза явно ушла.

– Там, в холодильнике, пластиковая бутыль с питьевой водой, возьми ее, – все еще не рискуя высунуться, выдала ценное указание я.

– Хватит орать из ванной, выйди и сама приготовь кофе, кто тут хозяйка, в конце-то концов!

– А у тебя как, приступ бешенства уже иссяк? – бочком просочившись в кухню, робко поинтересовалась я у сидевшей за столом Светки. – Чего ты так раздухарилась, не понимаю?

– Не понимает она, – буркнула Жеймовская, отвернувшись к окну. – Нервы ни к черту, если честно, на моей должности свихнуться можно. Пашешь без отдыха по 12–14 часов в сутки, на планерках без мата не обходится. Знаешь, все чаще забываю, что я женщина.

– И немудрено забыть, – поставила я перед ней чашечку ароматного кофе. – Отправила мужа и дочь в Германию, сама в России, вкалываешь одна на всю семью – кто напомнит, что ты женщина? Только подруга.

– Ага. – Пригубив кофе, Светка блаженно зажмурилась. – Эта подруга тоже, по-моему, забыла о данном факте. Ни слова, ни полслова о своей личной жизни в письмах, так, общая информация, и все.

– Ну не дуйся, Светяка, – села я напротив грустной-прегрустной Жеймовской. – Ну сама посуди: одно дело, когда болтаешь о своем, о женском, вот так, за чашечкой кофе, тет-а-тет. И совсем другое – электронная почта. Она сама по себе не располагает к интимности, нет ощущения уединенности, верно ведь?

– Вообще-то да, – тяжело вздохнула Светка. – Есть в этом зерно истины.

– Да еще какое! – обрадовалась я.

И в этот момент зазвонил телефон.

Я виновато ойкнула. Мобильник-то я так и не включила! Ну что же, милочка, готовься. Сейчас получишь. В том, что это звонит Лешка, я не сомневалась ни секунды. Я всегда знаю, когда он звонит.

Я осторожно взяла трубку:

– Алло.

– Больше ни на какие уступки гадким толстым хомякам я не иду! – завопил с ходу Майоров. – Никогда! Я тут краску для волос уже скоро в ведре разводить буду, чтобы закрасить весь урон, нанесенный моей бесподобной шевелюре твоим гнусным и разнузданным поведением!

– И вовсе даже мое кроткое и ангельское поведение тут ни при чем, – хихикнула я. – Возраст, Лешенька, возраст, от этого никуда не деться. А будешь так наезжать на тихую и забитую женушку, то попомни – вот выпадут у тебя зубы, я тебе жевать не буду! Вот.

– Приплыли, – загрустил Лешка. – Наглость отдельных особей женского пола границ не знает!

– Откуда же ей, наглости, границы-то знать? – философски протянула я. – Она же не знанием, она наглостью и берет.

– Ох, зайцерыб, – громко вздохнула моя половинка, – я в самом деле больше не позволю тебе пропадать на целых два дня. Мне тут черт знает что в голову лезло, чуть с ума не сошел.

– Надеюсь, черт знает что не имело эротической подоплеки? – возмущенно засопела я. – Иначе за такие подозрения нос откушу. И выброшу. И пришить будет нечего. Или нет – найду донора-негра, и пришьют тебе черный расплющенный нос. Вот здорово будет, правда?

– Резвись-резвись, – угрожающе зарычал Майоров. – Скоро домой приедешь, вот тогда и поговорим про эротическую подоплеку. А вообще – как все прошло?

– Все прошло, как и ожидалось, – бодро начала я. – Встретились, наговорились, напились, разъехались. Как видишь – увлекательно, фантазийно, с огоньком, нетрадиционно.

– Это в смысле – нетрадиционно? – насторожился Лешка.

– Ой, ну какой же ты скособоченный у меня, точно как в песне команды КВН из Абхазии: «Только мысли все о нем и о нем – о сексе»!

– И неправда! – Негодованию супруга не было предела. – И не только! Хотя…

– Вот то-то же, что хотя. Все время причем хотя.

– Сама виновата.

– Если ждешь от меня раскаяния, то запасись терпением, – рассмеялась я. – Ждать придется долго.

– Кто бы сомневался, – мурлыкнул этот злыдень тем самым голосом, от которого я плавилась. Но на этот раз я собрала весь холод, имевшийся в наличии, и не позволила себе растечься безвольной лужицей. Нет, мне же надо сообщить важную новость!

– Лешка, не сбивай меня, – жалобно протянула ледяная невозмутимость. – Тут вот такая ерунда получается…

– Ничего удивительного, – влез-таки опять этот зануда.

– Ты лучше скажи, – решила не обращать внимания на беспочвенные инсинуации я, – ты знаешь Илону Утофф?

– Такая рыжая кошка, владелица Дома Дизайна? Кто ж ее не знает, довольно популярная особа в последнее время. А при чем тут она?

– А при том, что она на самом деле зовется Илоной Якутович и является моей однокурсницей.

– Серьезно? А ты мне не говорила.

– А зачем? Можно подумать, нам с тобой больше говорить не о чем, кроме как обсуждать столичный бомонд!

– Это точно. И вообще, говорить с тобой я тоже люблю, – заворковал опять Лешка, – но еще больше я люблю…

– Ну хватит тебе! Дай договорить! – простонала я.

– А ты прекрати так стонать! – парировал этот негодяй. – Хм. Ну ладно. Так что там эта Илона?

– А эта Илона радостно называла меня госпожой Майоровой! Мало того, она в курсе, что наша свадьба была в Париже, она даже наши кольца умудрилась сравнить.

– Та-а-ак, – посерьезнел Лешка. – И откуда она все знает, интересно мне?

– Понятия не имею, – буркнула я. – Причем, по ее заверениям, знает вся столичная тусовка. Но я все равно держалась стойко, как партизан на допросе, и ни словом не подтвердила ее рассказ, а обозвала все сплетнями. Вот какая я стойкая и непоколебимая!

– Молодец! Благодарность от лица командования!

– Только от лица?

– Ага, сама меня одергивала, а потом подначивает! – возмутился было Лешка. – Ну ладно, с благодарностью разберемся дома. А что касается слухов про нас – пусть болтают. Будем стойкими и мужественными в борьбе с желтой прессой, хорошо? И давай быстрей домой, а то у меня осталась всего одна неделя перед гастрольным туром, не забыла?

– Ох, Лешка, – расстроилась я, – забудешь разве! Целых полтора месяца тебя не увижу. Раньше хоть на 10 дней, максимум на две-три недели уезжал, а тут – вон на сколько!

– Ну зайцерыб, ну не мучай ты меня. – Бедный мой Лешик, даже голос дрогнул! – Что же сделаешь, если этим летом так все сложилось – весь июль фестивали, конкурсы всякие, да еще и концерты по всей России. Я же предлагал тебе ехать со мной.

– Ага, и делать вид, что мы незнакомы, – шмыгнула носом я. – И что легче?

– Согласен, – уныло протянул Лешка. – Но ведь ты поедешь вместе со своим Таньским в Египет на целых 24 дня! А знойные арабы скучать не дадут.

– Болван ты, муж мой, если честно. Какие еще арабы, это пусть Таньский развлекается. А меня после Таиланда не очень, между прочим, к воде и тянет.