– Заткнись, – резко оборвал Аламез разговорившегося на радостях гнома, которому явно редко доводилось общаться с высокими шеварийскими чинами. – Не тебе о делах господских рассуждать, халдей! Время мое пустомельством не трать, лучше скажи, далеко ль до Марфаро, куда путь держать да и много ль поблизости карьеров расположено? Сколько на них господ и сколько рабочих?

Шарообразная голова гнома приподнялась и продемонстрировала строго взиравшему на нее моррону испуганно подрагивающие губы и широко открытые от удивления глаза.

– Прощения прошу, господин Наказатель, не все мне ведомо, что вы изречь изволили, – пролепетал гном, видимо, всерьез полагая, что его может постигнуть участь нерадивых мастеров горного дела, которых Дарк по неведенью принял за надсмотрщиков. – Мы низкие ваши слуги, нам многие ваши слова неведомы!

– Что именно ты не понял? Какие слова разъяснения требуют? – решил проявить снисходительность Аламез, на самом деле очень торопившийся получить нужные сведения. В любой миг на карьер могли пожаловать шеварийцы.

– Что такое «марфаро» и что такое «карьер»? – поразил моррона гном.

– Город в какой стороне? – переспросил Дарк, кое-как справившись с удивлением. – Как до него добраться?

– Город?! – в свою очередь удивился старший гном, еще чаще заморгав вытаращенными глазами, и задал всем вопросам вопрос: – А что такое город?!

– Куда руду свозите? И где сами ночуете? – не собираясь вдаваться в долгие объяснения, Дарк упростил вопрос.

– Сборный пункт руды в четырнадцати квартах отсель по северному пути, – на этот раз четко отрапортовал горняк. – Чрез три с пуловиной кварты раздорожье будет, вам леваком свернуть надоть, посколь что прямиком, что правоком путь к горняковым выработкам верстает. Чрез пять кварт еще раздорожье предстанет, там прямоком надоть, как раз до сборки и дотопкаете… боковые ж пути к фермам ведут…

– К фермам? – переспросил Аламез, знавший по рассказам, что встарь махаканцы пытались выращивать в подземелье каких-то животных, но не предполагавший, что шеварийцы возобновят не увенчавшиеся успехом эксперименты гномов. – А кого там выращивают?

– Как кого? – прекратил моргать глазищами гном и уставился на моррона так же озадаченно, как на новенький сарай, неожиданно возведенный на месте любимого куста-туалета. – Конечно же, нас, господин Наказатель! Мы подземники, твари низкие, неразумные, созданные Сотворителем Всемогущим, чтобы вам, господам, работку подсоблять делать… Фермы – наш дом, там нас и растят, посколь сами мы не плодимся!

– Все, ступай, возвращайся к работе! – жестко приказал моррон, вовремя сообразив, что с подобными сведениями лучше свыкнуться в одиночестве, а то далеко не глупый гном мог заподозрить неладное. – До конца смены глаз от скалы не отводить! Да передай возницам мой строжайший запрет трепаться с посторонними о наказании мастеровых, не важно – с подземниками или с господами!

– Будет исполнено, господин Наказатель! – покорно произнес гном и, отвесив один за другим сразу три глубоких поклона, шустро засеменил на коротеньких ножках к карьеру.

Дарк снова остался один. Он стоял рядом с трупами шеварийцев и пытался унять бушевавшие в его сердце эмоции, чтобы оценить услышанное объективно и суметь его принять как трагичный, но свершившийся факт. Историю мира пишут лишь победители, а побежденной стороне не дают вписать в официальную летопись даже жалкой строчки. История человечества знала много примеров, когда захватчики заставляли большие племена и даже целые народы думать, что они были рождены рабами и что смысл их существования сводится лишь к тому, чтобы угождать своим господам. На эти труды по изменению сознания целой общности людей уходили десятилетия, а порой и столетия. Здесь же, в подземельях Махакана, шеварийские вампиры провели поражающий своим цинизмом и, как ни печально, успехом эксперимент. В очень сжатые сроки они превратили потомков гордых, свободолюбивых гномов в жалкий, покорный скот. Гномам, или как их теперь величали – «подземникам», было отказано не только в признании их разумности, но и в естественном праве для всех живых существ – праве на воспроизводство.

С одной стороны, расспрос старшины горняцкого отряда не дал Дарку никакой полезной информации, но с другой – позволил понять, как развивались события в этой части подземелья сразу после разрушительного обвала. Неизвестно, уничтожило ли Марфаро страшное землетрясение, или город был сожжен объявившимися сразу же после природного бедствия захватчиками, но в остальном картина произошедшего была предельно ясна. Шеварийцы пришли; присвоили все, что могли; перебили всех выживших, включая детей старше двух лет; ну а грудных младенцев стали выращивать, как поросят, на фермах, внушая им с малолетства, что они искусственные создания, призванные лишь подчиняться и работать. Клан Мартел присвоил махаканские секреты, как по добыче руды, так и по обработке металлов, и не допускал потомков гномов к знаниям, используя наследников махаканских секретов как дармовую и очень выносливую рабочую силу. Самые ценные знания вампиры оставили себе и вряд ли поделились ими с поданными шеварийской Короны. Что же касалось второстепенных и исключительно прикладных умений в плане добычи руды, то эти тайны вампиры щедро открыли шеварийским ремесленникам, ведь кровососы слишком любили и ценили себя, чтобы лично командовать горняцкими отрядами доведенных до уровня скота гномов.

Бесспорно, это была трагедия для махаканского народа, ведь, как Дарк только что убедился, первое, от силы второе поколение выращенных в неволе гномов уже разучилось элементарно сопоставлять само собой разумеющиеся факты и делать простейшие выводы. Никого из горняков не удивило, что бывший одновременно и судьей и палачом «наказатель» посетил карьер всего через несколько дней после неприятного разговора лентяев-мастеров с их начальством. Никто из рабочих не посчитал странным, что важный чиновник из Удбиша разгуливал по их подземелью один, без охраны, да еще в драных, грязных портках, сверкая голыми ляжками. И даже старшину отряда, который должен быть смекалистей своих собратьев, ничуть не насторожило, что внезапно и неизвестно откуда появившийся чиновник расспрашивает его о дороге, по которой, собственно, и должен был добраться до карьера. Новые поколения гномов совсем не учили думать, их с самого раннего детства приучали лишь слушать и исполнять.

Печать вырождения омрачила гордое чело Махакана. С этим пока Дарк не мог ничего поделать, но зато был в состоянии вызволить из неволи своих соклановцев и изрядно попортить кровь шеварийским вампирам. Надежда на это не только согревала сердце Аламеза, но и помогала смириться с той вопиющей несправедливостью, которую видели глаза. Он был очень расстроен, но все же мешавшую осуществлению планов ненависть в себе задавил, причем потратив на это не более пары минут.

Подобрав самый ярко горевший из всех факелов, находившихся поблизости, Дарк тут же поспешил вернуться в пещеру, при этом даже краем глаза не взглянув в сторону добывавших руду гномов. Моррон не сомневался, что низкорослые силачи добросовестно исполнят его приказ и ни разу не отвернут голов от скалы до самого окончания их нелегкой трудовой смены. Ему же перед тем, как продолжить тернистый путь до заветных ворот вампирской цитадели, предстояли еще два далеко не самых приятных занятия: освободить, а заодно и разбудить узников-попутчиков и кратко ввести их в курс дел, доходчиво обрисовав ситуацию, в которой они оказались; четко поставить задачи и при этом не сказать ничего лишнего. Дарк ни на минуту не забывал, что его компаньоны – агенты герканской разведки и что их интересы могли далеко не во всем и не всегда совпадать.