Эту новость собравшиеся встретили громкими возгласами и аплодисментами, а также традиционным радостным гиканьем учеников — «уй-ю-ю!», а профессора одобрительно закивали головами. Так как Стоб Ламмус был очень способным учеником, его избрание никого не удивило, хотя парочка самых старых и мудрых академиков отметила, что даже блестящее знание берестяных свитков ещё не гарантирует успех.

Плут и Феликс перегнулись через перила, чтобы рассмотреть получше коренастого, крепко сбитого парнишку с копной густых тёмных волос, которого соседи усадили себе на плечи.

— Должно быть, это он, — вглядываясь в лицо юноши, произнёс Феликс.

Он чувствовал беспокойство оттого, что его имя не было объявлено первым.

— Стоб Ламмус, — скривившись, промолвил он. — Вроде бы я его никогда не встречал.

Плут нахмурился.

— Кажется, я знаю, кто он, — задумчиво проговорил мальчик. — Он с Восточных Окраин. Я думаю, он сын того рослого охранника из канализационного патруля, — помнишь? — такой, со шрамом.

— Сын охранника? — скривился Феликс. Он во все глаза смотрел на своего отца. Бывало, что товарищи несправедливо обвиняли его в том, что у него масса преимуществ перед другими, поскольку его отец — академик. Но сам Феликс так не думал. Наоборот, если ты сын Верховного Библиотекаря и брат знаменитой Варис Лодд, то все ожидают от тебя необыкновенных свершений. Ему приходилось выбиваться из сил, чтобы успевать лучше других и всегда быть на высоте. Иногда ему приходило в голову, что он не годится для этого. Он часто видел разочарование в глазах своих учителей. Только Плут продолжал верить в него.

— Ты — следующий, — прошептал он.

Феликс, ничего не отвечая, кивнул. Когда Стоб Ламмус дошёл до края сцены, Фенбрус Лодд поднял свиток во второй раз. И снова в помещении воцарилась тишина — даже воздух, казалось, дрожал от напряжения.

— Следующий Библиотечный Рыцарь — это. — (Феликс с трудом сглотнул слюну. Плут закусил губу.) — Магда Берликс!

У каждого из присутствующих, казалось, перехватило дыхание. Удивлённый возглас эхом прокатился по помещению, гулко отражаясь от стен. В следующую секунду, когда избранница вышла из толпы, зрители разделились надвое во мнении: половина собравшихся радостно захлопала в ладоши, другая половина, сунув руки в карманы, с вытянутыми от удивления лицами недоуменно повернулась к соседям.

Магда Верликс, высокая девушка с проницательными зелёными глазами и тремя чёрными косичками, покинула один из плотов. Её подняли на мост из летучего дерева, где она заняла место рядом со Стобом Ламмусом. Из задних рядов послышались неодобрительные возгласы, но вскоре они потонули в буре аплодисментов а кто-то, стоящий у входа в Центральный Тоннель, громко закричал:

— Ещё одна Варис Лодд!

Те, кто поддерживал Магду Берликс, разразились радостными восклицаниями. Те, кто был против, молчали, потому что не в их силах было отклонить этого претендента, одного из самых умных, храбрых и безупречных Библиотечных Рыцарей, которые когда-либо были удостоены чести быть избранными.

Феликс смотрел прямо перед собой, с трудом удерживая слёзы. Как он мог потерпеть неудачу, имея такого отца и такую сестру? А если всё же дело окончится провалом, как он сможет смотреть людям в глаза? Он повернулся к Плуту и схватил его за рукав.

— Я не прошёл, Плут? — произнёс он. — Никто не собирается объявлять моё имя.

— Ещё как собирается! — возразил Плут. — Лучше тебя здесь никого нет, Феликс! В борьбе врукопашную тебя не одолеть! В поединке на мечах ты тоже всегда побеждаешь! А как ты бьёшь по мячу, а как парируешь удары!

Феликс покачал головой.

— Это из-за учёбы. — сказал он. — Зубрёжка, запоминание наизусть. Без твоей помощи я никогда бы не справился.

— Чепуха, — попытался разубедить его Плут. — Кроме того, книги не нужны тем, кто так отлично дерётся.

Феликс кивнул:

— Наверное, ты прав. — Он помолчал, затем испытующе посмотрел на Плута: — Ты думаешь, я глупо себя веду?

— Вовсе не глупо, — ответил Плут. — Но нервничаешь ты совершенно зря. Я думаю, есть одна важная причина, по которой твоё имя до сих пор не было объявлено.

— Какая?

— А вот такая, — улыбнулся Плут. — Самого лучшего они приберегают под конец.

И в третий раз нетерпеливый шёпот ожидания пробежал по залу. Верховный Библиотекарь почесал свою густую всклокоченную бороду и обратился к свитку.

— Третий избранный Библиотечный Рыцарь. — Фенбрус, сделав паузу, оглядел собравшихся. На секунду его взгляд задержался на двух мальчиках, стоявших на мосту из чёрного дерева.

Плут печально вздохнул. Наконец настал этот миг. Сейчас имя Феликса будет объявлено, и они, всегда считавшие друг друга братьями, будут разлучены, быть может, навсегда. Феликс отправится на Озёрный Остров сегодня же вечером, а он, Плут, навеки останется в подземелье.

— Я буду скучать по тебе, — прошептал он.

— И я тоже, — еле слышно ответил Феликс.

Фенбрус Лодд снова вперил взгляд в список:

— Это…

Все замерли, затаив дыхание. Верховный Библиотекарь прочистил горло и снова поднял глаза.

— Плут Кородёр!

На секунду в зале повисла мёртвая тишина. Никто, буквально ни один из присутствующих, не мог поверить своим ушам.

Плут Кородёр?

Этот юнец не был даже учеником профессора! Он всего лишь младший помощник библиотекаря, обслуживающий читальни, поворачивающий лебёдку. Как обыкновенный мальчишка, стоящий в самом низу служебной лестницы, мог добиться такой чести? Это было невероятно. Это было неслыханно-невиданно!

Сначала в зале послышался недовольный ропот, постепенно переросший в возмущённый рёв толпы. Мосты шатались от напора протестующих зрителей, и, по мере того как атмосфера накалялась всё больше, подвесные кабинки-читальни всё сильнее раскачивались, теряя равновесие.

Несколько старших подмастерьев попадали в воду, откуда их пришлось извлекать плотогонам-спасателям.

Ошеломлённый, Плут выпученными глазами уставился на ряд академиков, сидевших на мосту из летучего дерева. Он видел Таллуса Пенитакса, профессора Тьмы, который смотрел на него в упор, хмурясь и сложив руки на груди. Плут видел Олквикса Венвакса, оживлённо кивающего ему, и он вспомнил, как профессор велел ему приодеться. Теперь он понял почему. На самом деле после погони за головоногом одежда его была ещё в большем беспорядке, чем всегда. Но сейчас уже ничего не поделаешь, подумал он.