Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Э-э… – Тянет Ульрик, пытаясь вмешаться в их разговор.
– Хвастливый. – Не глядя на него, добавляет Анна.
– Знаю, мам… – Теребит браслеты на запястье Сара.
– И трусливый. – Отчеканивает ее мать.
– Эй, я вообще-то еще здесь! – Напоминает Улле.
– Помолчи! – Рявкают они на него одновременно.
И так же одновременно поднимают вверх указательные пальцы, заставляя парня замолчать.
– Хорошо, давайте по порядку. – Просит Анна, усаживаясь на стул.
Мы вчетвером с трудом втискиваем свои задницы на узкий диван – рассаживаемся перед цыганкой, точно школьники перед директором в приемной. Бьорн сидит рядом со мной, и наши плечи плотно соприкасаются. Я ощущаю идущее от него тепло, и это единственное, что придает мне сейчас спокойствия и хоть какой-то уверенности.
– Предвестники смерти, я их вижу. – Говорит он. Его пальцы медленно сжимаются в кулаки и медленно разжимаются. Хельвин взвинчен до предела, но пытается держать себя в руках. – Они витают над Сарой, чувствуют, что скоро придет час забрать ее, и ждут.
– Бодекхи?
– Да, я видел их сначала над Стиной, затем над Эллой, но, разумеется, ни одна из девушек не поверила мне, что ей грозит опасность. Рассказать напрямую о своих способностях я им не мог, – парень сжимает пальцы добела, – хотел защитить, но тоже не вышло. Что-то или кто-то заманивает их в лес. Какое-то колдовство.
– Ты видишь предвестников смерти? – Анна нервно прокручивает круглую золотую серьгу в мочке уха.
– У некоторых дхампири в здешних землях проявляются особые способности. У моего отца это повышенная регенерация тканей, у дяди – ментальный дар убеждения.
– Понятно, почему в Реннвинде жители исправно посещают воскресные службы. – Дергает бровью цыганка.
Я вижу, как уголки губ Бьорна приподнимаются в легкой улыбке.
– Иногда я вижу призраков. – Произносит он. – Время от времени они даже пытаются общаться со мной. В основном, это неупокоенные души, ищущие прибежища или справедливости. А вот бодекхов я начал видеть не так давно: они – энергия другого уровня. Но, насколько могу судить, ваша дочь в большой опасности. Их оболочки становятся все плотнее, а, значит, ее смертный час уже близится.
– Я думала, вы поможете нам разобраться в том, кто убивает девушек. – Встреваю я в разговор, обращаясь к Анне. – Предложила Бьорну объединить усилия в этом направлении, но мы никак не ожидали, что именно Сара окажется следующей. Это ведь связано именно с тем монстром из леса? Она – его новая жертва, да?
– Было предупреждение. – Анна переводит тяжелый взгляд на дочь. – Мы помешали кому-то, и этот кто-то очень не хотел, чтобы мы искали его.
– О чем вы? – Бьорну все труднее усидеть на месте.
– Кто-то переломал нашему коту все кости, выпотрошил его и бросил у порога.
– Красноречиво. – Хмурится Ульрик. И перехватив взгляд цыганки, покашливает. – В смысле, ужасно. Но смысл послания ясен. – Он вытирает потные ладони о брюки и разводит руками. – И что нам делать сейчас? Ведь очевидно же, что Саре нельзя выходить из дома одной, мы должны ее защитить.
– Да ты мозговитый. – Безэмоционально произносит Анна.
– Спасибо. – Улыбается парень, но через секунду его улыбка меркнет. – А, это был сарказм?.. Хм, ну, ясно. Ага.
Цыганка качает головой и укоряющее глядит на дочь.
«Что поделаешь», – одними глазами отвечает Сара и опускает взгляд.
– Нужно выяснить, откуда исходит опасность, и нанести упреждающий удар. – Вступает Бьорн.
– Да. – Кивает Анна. Она задумчиво потирает ладони. – Опасность может исходить откуда угодно…
Женщина бросает на меня вопросительный взгляд, под которым я моментально съеживаюсь. Цыганка будто спрашивает: «Ты рассказала ему?»
«Нет» – сглатываю я.
А ведь мой внутренний демон тоже может стать причиной смерти Сары.
– Хорошо. – Анна встает. – Я сейчас.
Она выходит из трейлера, и Улле, шумно выдохнув, принимается дергать себя за ворот рубашки, чтобы пустить под ткань немного воздуха. Бедный парень вспотел от напряжения.
– А я думал, это у тебя крутой нрав, – бормочет он, косясь на Сару. – У вас так принято: сразу говорить людям, если они вам не нравятся?
– Ты можешь не думать о себе хотя бы пять минут? – Стонет девушка. – Я скоро умру, а тебя беспокоит чье-то мнение?
– Да я пытался понравиться твоей матери, а она… сразу в штыки!
– А ты не пробовал помолчать? – Хмыкает Сара. – Глядишь, сошел бы за умного.
Хельвин так шумно выдыхает, что эти двое тут же притихают и прикусывают языки.
Он встает, подходит к крошечному окошечку, занавешенному красным шелковым платком с узорами и с интересом разглядывает местность: кусты, деревья, развалины старых домов, по которым пляшут редкие солнечные лучики.
– Это уединенное место мало похоже на крепость. – Говорит парень. – Саре нужна защита.
– И ты каждый день ходишь отсюда в школу пешком? – Улле поворачивается к Саре. – Одна?
– У меня нет личного водителя. – Девушка пожимает плечами.
Скрипит дверь, и мы поворачиваемся на звук. Это вернулась Анна, в ее руках холщовый мешочек.
– Нужно убрать все со стола. – Командует женщина.
Сара, зная нрав матери, подрывается первой, я – следом. Мы хватаем посуду и книги и составляем их на полки. Ульрик, сообразив, что за расторопность тоже может заработать пару очков, хватает со стола тяжелую швейную машинку и относит к дальней стене.
– Ты все равно мне не нравишься, – буркает Анна, наблюдая за тем, как парень деловито отряхивает руки.
– Я никому не нравлюсь с первого взгляда. – Парирует он, широко улыбнувшись ей. – Даже Саре пришлось сначала приглядеться ко мне.
– А у нее с детства проблемы со зрением. – Уголками губ вниз «улыбается» ему Анна.
Она поправляет столик и вываливает на него золу из мешочка.
– Что это? – Склоняется над столом Бьорн, вглядываясь в крохотные темные пылинки.
– Это наш кот. – Бросает цыганка без тени смущения. – Повезло, что не успели развеять его прах над долиной.
Я вижу, как Улле брезгливо морщится, а вот на лице Хельвина не дергается ни единый мускул.
– Мне точно придется сделать это? – Уточняет Сара.
– Я же должна знать, что угрожает моей дочери. – Кивает на кучку изгари цыганка.
Девушка вздыхает. Там, посреди золы и пепла, видны костные остатки животного. Закусив губу, Сара делает шаг и решительно опускает ладони в черную пыль. Давит, чтобы лучше отпечаталось, и отходит на шаг назад, а затем переворачивает руки.