– Ты не знаешь телефона Никиты Алфёрова?

– Нет, – услышал он. – Он же за границу уехал. Давно уже. А помнишь…

Пришлось поддержать беседу о студенческих проказах и шалостях, прежде чем набрать следующий номер.

Геля не могла не нервничать, хоть и старалась не поддаваться тревоге. Понимала, что в перестрелку на улице муж попал случайно, – не то у него положение в обществе, чтобы на него кто-то охотился, но все равно было беспокойно.

Лучше бы сама отвезла Павлика в школу. Все-таки занятие, отвлекает от мрачных мыслей.

Геля, прикинув, как скоро Слава доберется до работы, дождалась десяти часов и набрала его номер. Раньше звонить не имело смысла – Слава, будучи очень аккуратным водителем, не любил, чтобы кто-то или что-то отвлекало его, и на звонки, находясь за рулем, не отвечал.

– Приезжай немедленно! – велела Геля. – Через час.

Куда приезжать, уточнять не имело смысла – речь всегда шла об «их» квартире. За час она как раз успеет добраться до любовного гнездышка.

Ей хотелось немедленно с кем-то поговорить. Перестать сдерживаться, не притворяться спокойной и уравновешенной, а выплеснуть накопившиеся эмоции.

– Я не смогу, – неожиданно отказался Слава. – У меня сегодня напряженный день.

– Брось все дела! – с трудом сдерживаясь, приказала Ангелина.

Она редко кому-то приказывала. Пожалуй, даже никогда. А Славе не только не приказывала, но и просила его о чем-то редко. Но сейчас его отказ показался Геле практически предательством. Три года назад он вряд ли стал бы так себя вести. Видно, сама виновата, коль чувствует любовник ее зависимость.

– Не могу!

– Через час! – тихо и твердо повторила Геля.

– Ты хочешь сорвать сделку с «Сименсом»? Контроллеры нам больше ни к чему? – заметно нервничая, зашипел Слава. – Это запросто. Сейчас все брошу и к тебе поеду!

– Славик, у меня неприятности, – Геля почувствовала, что сейчас заплачет.

Она не помнила, когда плакала в последний раз, но в настоящий момент чувствовала себя несчастной, одинокой и брошенной. Ни муж, ни любовник ее не понимали и не хотели утешить.

– Что случилось? – уже мягче спросил Слава.

– В пятницу Корышева пытались убить…

Геля путано повторила услышанную от мужа историю.

– Слава, я боюсь!

– Черт возьми! – любовник заговорил почти шепотом. – Нам нельзя сейчас встречаться! Ты что?! Не понимаешь?

– Почему? – тоже прошептала непослушными губами Геля.

– О господи! Не будь дурой! Во сколько все это случилось? В два? Ладно, я в это время был в офисе…

– Слава, что ты несешь? – Геле удалось справиться с собой.

– Ты в самом деле дура? Ты сейчас первая на подозрении! И я тоже…

«Господи, какая дикость!» – успела подумать Геля, но потом поняла, что любовник абсолютно прав. Если полиция узнает про их связь, все может обернуться наихудшим образом. Она действительно может попасть под подозрение.

Про Вадима думать было еще страшнее, чем про полицию. Вадим не простит. А если и простит, она перестанет быть для него ангелом, и это равносильно полному краху всей ее жизни.

До боли закусив губу, Геля наскоро распрощалась со Славой и принялась метаться по квартире. Случалось с ней такое, когда она сильно нервничала.

Все плохо! Все очень плохо, и помочь ей некому. Просто тошно от происходящего!

Хорошо еще, никто не знает про ее связь со Славой. Хотя, может быть, многие уже и догадываются. В офисе наблюдательные сотрудницы могли что-то подметить, или вот еще – пару лет назад она чуть было не проговорилась институтской подружке. Они тогда славно посидели в кафе, выпили больше нужного, и у Гели чуть было не развязался язык, только чудом она удержалась от опрометчивого признания.

Наконец перестав метаться, Геля прошла на кухню, накапала в рюмку валокордина. Помедлила и вылила лекарство в раковину. Она же не обычная тетка-истеричка! Нет!

Геля снова взялась за телефон:

– Мама, тебе Вадим вчера ничего не рассказывал?

Вообще-то, у матери было больное сердце, и лишние тревоги вовсе ей не нужны, но сейчас и у самой Гели болело сердце. Не было сил оставаться наедине со своими страхами, безумно хотелось выговориться.

Как выяснилось, мать ничего не знала, но, почувствовав волнение дочери, начала сама задавать вопросы, ответов на которые у Гели не нашлось. Пришлось спешно закончить разговор.

И только Геля положила телефон на стол, как он зазвонил вновь. Номер был ей незнаком.

– Да, – неуверенно ответила она.

Оказалось, звонит человек из полиции. Он представился, говорил спокойно и вежливо, попросил о встрече.

– Приезжайте ко мне домой, – прошептала совершенно обессиленная Геля. – Если это возможно.

И минут через сорок на пороге появился молоденький худенький парнишка в штатском, который совсем не был похож на полицейского, какими их представляла Геля.

Вопросы он задавал безобидные. Геля отвечала уверенно и спокойно, а про пятницу сообщила:

– Я ездила по магазинам. Скоро Новый год, я всегда покупаю подарки заранее.

В это же самое время Катя Базутина безуспешно пыталась удовлетворить Лесино любопытство. Подруга прочно обосновалась в Катином кабинете и раз сто заставила ее пересказать пятничную историю. Хорошо еще, не было срочной работы. Впрочем, если бы работа была, Катя Лесю быстро бы выпроводила. К работе девушка относилась серьезно, да и бесконечные вопросы уже надоели.

– Ну ладно, хватит! – просила Катя. – Я уже устала одно и то же повторять.

– Думаешь, в него стреляли? – продолжала допытываться Леся.

– Ничего я не думаю! – Катя начинала злиться.

Подруга нахмурилась, закусила губу и неожиданно сказала:

– Ты бы пожила пока у родителей.

– Это еще зачем? – опешила Катя.

– Ну…

– Я-то тут при чем? Вряд ли кто-то захочет от меня избавиться.

– Да, но…

– Леся, перестань!

Болтушка нахмурилась, а Катя, заметив у подруги на пальце необычное стильное кольцо, воспользовалась случаем и сменила тему:

– Какая прелесть! Витька из Италии привез?

– Ага, – подтвердила девушка.

В Лесиных поклонниках Катя путалась. Поклонников у той было много, и, как иногда казалось Кате, подруга сама в них путалась.

– А жена у него стерва! – вздохнула Леся.

– У кого? У Витьки? – засмеялась Катя, хотя прекрасно понимала, что Леся говорит о Корышеве.

– Я ее видела пару раз, – как ни в чем не бывало продолжила та. – Высокомерная такая, никого вокруг не замечает. И наверняка красавицей себя считает.