Сделав себе такое признание, она почувствовала некоторое недовольство и услышала, как из могил поднимаются голоса ее предков. Видно, белый человек рожден для того, чтобы заправлять экономикой плантации. Он создан для того, чтобы отдавать распоряжения, проявлять щедрость и, в конце концов, на свой манер играть роль бога. Она бросила вызов этому древнему принципу, когда допустила Сала, пусть даже в условиях военного времени, к своей бухгалтерии. Захочет ли он после войны снова взяться за мотыгу? Простят ли ему в округе то, что он явно на равной ноге общался, хотя и короткое время, с ее надсмотрщиком?

Рина задала этот вопрос в уме и склонилась над гроссбухами, а раб находился у нее под рукой. Ее немного беспокоило то, что в его присутствии она не чувствовала ни малейшего напряжения.

— Все эти книги нам сегодня понадобятся в Большом Доме, — холодно сказала она. — Мистер Роули скоро возвращается в Уилмингтон. Он должен сверить наши транспортные накладные со своими собственными.

Город Уилмингтон, находившийся в штате Северная Каролина, был одним из портов сторонников Конфедерации, который оставался открытым во время блокады. Судоходный синдикат Квента перенес свои конторы туда и бизнес по-прежнему процветал. Но Саладин, как и она, знал, что хлопок, уложенный в тюки в Джорджии, больше не найдет выхода из Уилмингтона. Армия Шермана перерезала железные дороги, соединявшие Округ Крей с востоком через Атланту.

— Как мы отправим хлопок, мисс Рина?

— Мы не будем отправлять, — ответила она. — Я только жду случая, когда положение улучшится. Но мистер Роули должен точно знать, что у нас лежит на складе.

— Мадам, разве он не может продать его контрабандистам?

От последнего слова обоим стало неловко. Всем было известно, что брокеры северян, выступая впереди армий Союза, были готовы при молчаливом согласии начальников военной полиции запереть на висячие замки склады с хлопком в районах боевых действий. Хлопок, отмеченный таким своеобразным знаком, можно было продавать по цене, диктуемой армией, а затем перепродать его по истинной стоимости… Рина ответила не сразу. Видно, Саладин легко раскусил хитрости белых людей.

— Даже если подобные контракты не были бы запрещены законом Джорджии, — ответила она, — капитан Селби не разрешил бы делать это. Янки всегда будут нашими врагами. Мы никогда не сможем заключать сделки с ними. Если учесть, как они поступили с Югом.

Бывший раб робко опустил глаза, но его голос странным образом не выдавал робости.

— Мисс Рина, мы ведь раньше продавали Северу хлопок! Разве нельзя снова продать, раз война почти закончилась?

— Сал, сделки с контрабандистами совсем иное дело.

— Извините меня, мадам. Наверно, я это сказал, не подумав.

Рина отвернулась, озадаченная логикой этого вопроса. Она знала, что между собой негры только и говорили о том дне, когда обещанная им свобода станет действительностью. Саладин намеревался жениться на одной из ее домашних рабынь, красивой девчонке по имени Флорри, когда такие союзы станут законными. Рина уже почти согласилась на этот брак. Без Сала и его огромного влияния на работников она так и не смогла бы собрать весь урожай. Сейчас было трудно возразить ему прежними обветшалыми аргументами.

— Враг нас еще не победил, — машинально сказала она. — Мой муж убежден, что мы их выбьем из Джорджии.

— Возможно, так оно и случится, мисс Рина. Но с янки это будет нелегко.

Она покинула контору надсмотрщика с достоинством, и ее уход нельзя было назвать бегством. Только перейдя лужайку, она призналась, что оставила Сала, не дав ему ни одного честного ответа: любой ее ответ не мог бы обмануть даже ребенка. «Если за рабами останется последнее слово, — говорила она себе, — то твое дело точно проиграно». Поднимаясь по ступеням портика, Рина немного помедлила, прежде чем перешагнуть из реального мира в притворный.

В гостиной звучал звонкий смех Клары. Офицеры Брэда вышли из столовой и теперь нависли над диванчиком, почтительно заигрывая с женой полковника. Квент играл Моцарта — веселую пародию на армейский патруль, в которую все время врывался звук нелепой дроби барабанов. Эту очередную насмешку он предназначал только для ее ушей. Подпевая без слов одному отрывку этой мелодии и кутаясь в чарлстонские манеры, словно в накидку, Рина влетела в дом, чтобы снова быть вместе с гостями.

Брэд Селби глубоко вдохнул пары бренди и залпом проглотил остатки ароматного напитка. Во главе стола старый Гамильтон описывал тактику, которую он применил, чтобы застигнуть врасплох и почти уничтожить генерала Гранта во время Питсбургского десанта, будто стратегия той битвы без правил родилась исключительно в его голове. Брэд мог бы дословно повторить эти разглагольствования. Делая вид, что слушает, он чуть прикрыл веки. Не то чтобы он устал. В действительности он бодрствовал и дошел до той серединной точки опьянения, когда следующий шаг может обернуться соблазнительным приключением, но Брэд пока еще не решил, каким он будет.

Он был уверен, что войска выдвинутся завтра, но приказов из бригады еще не получал. Последняя ночь в собственном доме должна кончится либо дракой, либо весельем, и выбор оставался только за ним. Как бы он ни решил, Рина не имела права жаловаться. Поменявшись местами с полковником, он сейчас смотрел в окна портика. Брэд заметил, как она вышла из дома и направилась к конторе надсмотрщика. Иногда он не сомневался, что интерес Рины к бухгалтерским книгам превзошел естественную преданность мужу. Или в том, что его жена, считавшая, что важнее ее больше никого нет, забыла о том, что он в десятке боев рисковал сложить голову ради нее.

За время этих вынужденных отлучек он дал ей слишком много власти в управлении Селби, опираясь на здравую теорию, что неразумно держать ее на коротком поводке. Он был готов признать, что для женщины она справлялась весьма неплохо. Но он ни за что не станет благодарить ее за то, что она всего лишь переняла методы его отца. И уж ни в коем случае он не согласится с ее предположением, что она навсегда взяла в свои руки бразды правления.

До сих пор status quo[7]давал хорошие результаты, и Брэд не возражал. Он не обращал внимания на дошедшие до полка слухи, что жена фактически платит зарплату работающим в поле рабам и завела черного бухгалтера… Люк Джексон заверил его, что парень знает свое место. Брэд вряд ли мог винить Рину за то, что она воспользовалась самыми доступными средствами, чтобы удержать рабов на земле и собрать урожай. Однако все радикально изменится, когда Шермана вышвырнут из Джорджии и этим безумным разговорам о свободе навсегда будет положен конец.

Между тем ничего страшного не произойдет, если напомнить жене, кто здесь настоящий хозяин.

С каких это пор она решила, что может управлять плантацией столь же хорошо, как и он. Или что в хозяйственных делах она принимает даже лучшие решения, чем он? Занятый более интересными делами, он полагал, что на плантации все пойдет само собой и урожай принесет достаточно денег, чтобы хватило на развлечения молодости. Конечно, то обстоятельство, что Рина взяла все в свои руки, лишь побочное явление войны. Когда война завершится победой, он скажет ей, что все понимает, и, если она искренне раскается, простит ее. Сегодня он лишь преподаст ей предварительный урок, чтобы обиднее уколоть ее.