— Доктор Янси, я буду вести себя тихо, — пообещал он.

— Тогда я буду спать со спокойной совестью, — ответил врач плантации. — Иди в свою хижину и не шевелись, пока не прозвучит утренний колокол.

Врач пошарил в кармане и вытащил одну из своих круглых коробочек с пилюлями — в хижинах она воспринималась почти таким же символом власти, как надсмотрщик Аякс, никогда не пускавший в ход свою длинную плеть. Или волшебные бусы, спрятанные в скважине над дверью хижины, куда приверженцы Библии ни за что не догадаются заглянуть… Сал сдержал слезы, которые застилали ему глаза. Какой толк думать о плетях и волшебных бусах, когда он стоял на пороге другого, лучшего, мира?

— Проглоти вот это, — сказал Янси. — И ты будешь крепко спать.

— Доктор, я буду спать и без пилюль.

Однако, закрыв дверь хижины, он обнаружил, что легче дать слово, чем сдержать его. Десятки раз он вздрагивал, слыша шаги на улице, и обнаружил, что во время тревожного сна мечтал о возвращении Флорри. Однажды, совсем забывшись во сне, он вообразил, будто своими руками схватил капитана Селби за горло. Он улыбнулся и основательно встряхнул обмякшее тело капитана, чтобы убедиться, что тот мертв.

Пока сновидения шли своим чередом, он погрузился в настоящий сон, гордясь тем, что отказался принять лекарство доктора. Сегодня лишь во сне он мог отомстить за Флорри. «Настоящая расплата наступит, — горячо убеждал он себя, — еще до того, как жизнь Брэда Селби придет к естественному завершению».

Когда доктор Янси с большим опозданием явился к Большому Дому, веселье достигло кульминации: только натренированное ухо уловило бы фальшь в бахвальстве мужчин или тембре женского смеха. То обстоятельство, что полковник Гамильтон продолжал храпеть над рюмкой своего бренди, оставалось незамеченным, как и отсутствие Брэда… Теперь, загасив свою последнюю сигару и наблюдая, как Сал, пожав плечами, уходит, врач плантации почувствовал, что вечеринка Рины наконец-то близится к концу.

Все дело в интонациях, в паузах после остроумных ответов: даже с портика он смог во всем отлично разобраться. Гости Рины реагировали так, как и должны, понимая, что ночные свечи оплывают, запас веселья и комплиментов иссякает. Уверяя себя в том, что он уже внес свой вклад, Дядя Док осторожно обошел освещенную часть дома и направился к опустевшей половине двойной гостиной.

Он точно знал, где в этот час надо искать хозяина Селби. Дело не в том, что такая встреча доставляла ему удовольствие, но Брэд заслужил несколько словесных пощечин.

Столкновение хозяина и раба, свидетелем которого он только что стал, завершилось легкой победой хозяина. Брэд применил все виды оружия; он использовал их с вызывающей легкостью. Позднее наступит очередь более жестких столкновений. Никто не осмелился бы предсказать их исход. Никто не мог предвидеть, как Лорена, оказавшись между двух воюющих сторон, могла бы избежать неприятных последствий.

Наблюдая за ее затянувшейся дуэлью с Брэдом, Янси старался оставаться беспристрастным судьей. Сегодня вечером он мог сказать себе, что Лорена заслуживала победы, хотя столкновение обернулось против нее с самого начала и обещало явно мрачные перспективы. Лорена проявила себя земной женщиной, созидающей изобилие. Брэд оказался пережитком прошлого, от его прикосновения погибало все. Представляя лишь чрезвычайно малую часть Юга и его культуры, он и подобные ему стали теми гнилыми яблоками, которые портили всю бочку.

В том, что их брак оставался без наследника, проявилась определенная справедливость. Бесплодие все же было свойственно породе мужчин вроде Брэда, несмотря на то, что они с завидным постоянством плодили отпрысков в негритянских хижинах… Одна бесспорная истина оставалась в силе: Лорена сможет оправдать брачный союз, лишь родив наследника Селби. Казалось весьма вероятным, что после завтрашнего ухода Брэда она останется неоплодотворенной. Еще более вероятным казалось то, что Селби в конце года будет лежать в дымящихся развалинах. Как хозяйка плантации сумеет выжить без работы, державшей ее на плаву, без ребенка, способного заменить любовь мужа?

Когда Янси открыл дверь кабинета, Брэд лежал на диване. Судя по всем внешним признакам, от избытка бренди он погрузился в нирвану; однако он тут же занял сидячее положение, услышав шаги у двери. С открытыми глазами он казался почти трезвым. Складывалось впечатление, что перед вами джентльмен с Юга с безупречными от рождения манерами, человек, способный крепко выпить и на рассвете, распевая песни, отправиться в путь, готовый охотиться на лисиц или убивать янки.

— В следующий раз, — сказал Брэд, — проявите вежливость и сперва постучите.

Янси удобно устроился на вращающемся кресле за столом.

— Знакомство с бухгалтерскими книгами, наверно, оказалось для вас тяжким делом?

Хозяин Селби кулаками протер глаза и прогнал сон.

— Янси, не дерзите. Смотрите, как бы не перегнуть палку.

— Познакомьтесь с этими цифрами еще раз, — сказал врач плантации. — И вы увидите, что прибыли отмечены черными чернилами в положенных местах. На вашем месте я восхищался бы таким чудом.

— Я все еще не понимаю, откуда у нас взялась прибыль.

— Хвалите жену за это и контрабандистов вашего шурина. Разве не пора признать, что Лорена отличный управляющий?

— Охотно признаю, — ответил Брэд. Он поднялся с дивана и поправил полы красиво скроенной туники. — Не скрою, это меня вполне устраивает.

— Лорена не первая жена, которая успешно занимается делами мужа, пока тот носит униформу.

— Она управляла плантацией еще за два года до Самтера.

— Вините в этом капризы вашего отца, ведь вы чаще всего бывали в отъездах.

— Вы снова завели эту старую песню?

— Возможно и так, но в другой тональности, — ответил Янси мягким тоном, резко контрастировавшим с его словами. — Конечно, я не виню вас в том, что вы транжирили наследство отца так, как считали нужным. По крайней мере в то время, пока еще можно было охотиться на лисиц и драться на дуэлях, а креолки ждали вас в Новом Орлеане. Вы мастер в таких делах. Лорена охотно давала вам деньги после того, как умер судья. В браке заключались сделки и похуже.

— Только не говорите мне, что я должен пойти Рине навстречу, — ответил Брэд. — Это еще одна мелодия, которая мне уже надоела.

— Это ваша последняя ночь здесь, — заметил Дядя Док. — Разве вы не могли остаться трезвым?

— Я трезв, черт подери!

— Вы достаточно трезвы, чтобы понять, что горе убьет вашу жену, если вы сегодня к полуночи не придете к ней.

— Старый греховодник, к чему вы клоните?

— Мне надо вам подробно объяснить?

— Янси, идите к черту. Разве я виноват в том, что Рину оплодотворить труднее, чем норовистую кобылу?

Мгновение оба напряженно смотрели друг на друга: снова Дядя Док признал, что заранее проиграл спор.