Изобель не знала, что на это ответить, – так же, как не знала, что говорить бесчисленным журналистам, которые задавали ей тот же самый вопрос. Она тоже считала свою семью прогнившей.

«Разве мы для этого тебя растили? Для того, чтобы ты отказалась от своей крови и плоти тогда, когда нам нужна?»

– Спасибо, что позволили посмотреть, – хрипло сказала Изобель. Звук ее голоса заглушил звук, с которым она вырвала из гримуара страницу с рецептом Объятий жнеца и убрала ее в сумочку.

Сегодня Каллиста Грив выходит замуж – но для церемонии невеста выбрала совсем не белый свадебный наряд. Она одета в черное и идет к алтарю с гордо поднятой головой: пепельные юбки ее шелкового платья доказывают, что с этого дня она больше не член семейства Грив.

Гэвин наблюдал за ней со своего места в первом ряду банкетного зала Ильверната. Сам он был одет в допотопный костюм, который в сочетании с гладко зачесанными светлыми волосами смотрелся глупо и пошло.

Другие члены семейств, принимающих участие в турнире, отказались бы от своей фамилии только ради самого выгодного свадебного союза. Каллиста же всю жизнь мечтала о дне, когда она отречется от своего имени.

И Гэвин не мог ее в этом винить.

Фергюс, их тринадцатилетний брат, ерзал на стуле рядом с ним. Гэвин быстро пнул его по лодыжке, напоминая брату, чтобы он не сутулился. Малейший промах, любая неловкая ситуация – и толпа, сидящая позади них, мгновенно поднимет всю семью на смех. И хоть большую часть семейства Грив не волновало, что в Ильвернате их совсем не уважают, Гэвину на это было совсем не плевать. Он сделает все, что в его силах, чтобы эта свадьба не стала еще одним поводом для насмешек над его семьей.

В зале сидели Гривы и Пэйны – в основном, Пэйны. Можно было бы придумать про это остроумную шутку, но она никого не впечатлила бы. Членов семей было легко отличить друг от друга, даже несмотря на то, что они сидели по разные стороны прохода. Гривов было мало, они, удрученно ссутулившись, сидели на своих местах, в то время, как Пэйны сидели очень прямо.

Гривы выглядели встревоженными. На лицах Пэйнов было написано презрение. Каллиста сияла.

Жених, Роланд Пэйн, выглядел так, словно сейчас его стошнит прямо под замысловатой цветочной аркой.

С учетом всех обстоятельств, это торжество, пожалуй, было одной из наименее удручающих свадеб, на которых доводилось присутствовать членам семейства Грив.

Невеста дошла до конца прохода, и отец Гэвина буквально всучил ее в руки Роланду. В конце церемонии, когда Каллиста обвила руками шею своего жениха и поцеловала его, Гэвин не сводил глаз с сидящих позади него людей. Он поймал несколько осуждающих взглядов Пэйнов и сидящих в самом конце зала немногочисленных горожан, но никто из них не стал выражать свое недовольство вслух.

Когда Каллиста и Роланд, держась за руки, прошли к выходу из залитого светом банкетного зала, Гэвин наконец-то смог расслабиться.

Детей, оба родителя которых являются членами семейств – участников турнира, можно было объявить чемпионом только одной из них. Для этих семейств брак был игрой, способом создания могущественных союзов, целью которых было обладание высшей магией. Вступая в брак, один из супругов отказывается от своего имени и берет имя своего избранника. Каллиста в прямом смысле этого слова сбегала с корабля: за последние несколько столетий ни один член семейства Грив не выигрывал турнир. Семья Гэвина давно уже оставила попытки добиться победы.

У самого Гэвина же просто не было выбора. Он стал чемпионом главным образом по стечению обстоятельств. Каллиста уже не подходила по возрасту, а Фергюс был любимцем матери, потому что не стеснялся своего происхождения. Гэвина же никто не любил так сильно, чтобы защитить его от грядущей резни. Так что он давно научился полагаться только на самого себя. У него были высшие оценки по всем предметам, а по выходным он ходил в тренажерный зал, потому что понимал: на турнире ему понадобятся сила и выносливость.

Он способен на великие дела. Но понимал это только он сам.

На улице было пасмурно, на горизонте собирались тучи. Выйдя из банкетного зала вместе с другими гостями, Гэвин прищурил свои зеленые, цвета дешевого бутылочного стекла, глаза и уставился на высокую каменную колонну, стоящую в самом центре площади. Из нее, словно зубы, торчали неровные кристаллы, а вся ее поверхность была испещрена сотнями вырезанных на ней имен. Каждый чемпион в истории Ильверната вырезал свое имя на Колонне чемпионов в ночь начала турнира. Когда чемпион погибал, его имя покрывалось трещинами.

Имена всех членов семьи Грив были вычеркнуты.

Таково было наследие его семьи: столетия забытых детей, похороненных лицом вниз, как было принято хоронить мертвых чемпионов. Наследие, о котором, благодаря «Традиции трагедии», теперь было известно всему миру.

Гэвин посмотрел на собравшихся с краю площади журналистов и охотников за проклятьями. Чем ближе была Кровавая луна, тем смелее они становились. Сначала они толпились рядом с Гривами – потому что анонимный автор книги назвал себя членом семьи Гэвина. Но вскоре внимание журналистов переключилось на более ярких чемпионов, на более пикантные истории. Внимание Гэвина, однако, осталось сосредоточенным на книге. Подробности, описанные на ее страницах, могли быть известны только членам семейств, принимающих участие в турнире. Весь последний год Гэвин читал и перечитывал книгу, пытаясь понять, кто из его семьи мог озлобиться настолько, что решился поставить под угрозу их всех. У него были определенные подозрения, хоть он и не был полностью уверен, что прав. И так уж случилось, что главный претендент на авторство сейчас лучезарно улыбался, стоя рядом со своим новоиспеченным мужем.

Высшая магия – не просто диковинка, способная привлечь в город любопытных туристов. При правильном применении обычная магия способна была стать грозным оружием. Высшая же магия являлась чистым воплощением силы, ресурсом, который зачастую менял мировую историю. Гэвин узнал об этом в школе. Он читал о короле, который использовал ее, чтобы полностью уничтожить армию повстанцев, о храбрых заклинателях, которые с ее помощью смогли остановить землетрясение.

В мире считалось, что ее запасы исчерпаны, что ее больше нет.

Но теперь это не так.

На следующее утро после публикации книги Парламент Кендалла вызвал родителей Гэвина и их родителей на допрос. Домой они вернулись явно потрясенные. Гэвину – не без труда – удалось выяснить только, что премьер-министр решил не казнить всех членов семейств – участников турнира, чтобы снять проклятие. И дело было не только в том, что о сложившейся ситуации знало уже слишком много народу. После казни высшей магией Ильверната мог пользоваться кто угодно. И, хотя правительство не хотело, чтобы подобная мощь оставалась в руках детоубийц, семь семей контролировать куда проще, чем весь мир.