– А заснуть они не могли?

– Все трое? Нет, не могли. Мокрушкин очень ответственноотносится к своей работе, я даже представить не могу, что он мог бы уснуть вовремя дежурства. И Клавдия Антоновна очень дисциплинированный человек. Нет-нет,это исключено.

– И никто ничего не слышал?

– Я разговаривал с каждым. Никто ничего не слышал.

– Вы объяснили им, почему задаете такие странные вопросы?

– Нет. Они знают, что меня интересуют все мелочи, всепроисходящее в нашем хосписе. Иначе нельзя. Я ведь не просто главный врачнашего учреждения. Я одновременно директор и руководитель, который отвечает завсе, что у нас происходит.

– У вас есть свой завхоз?

– Конечно, есть. Кирилл Евсеев. Он – моя правая рука, дажебольше, чем заместитель.

– А кто ваш заместитель?

– Светлана Тимофеевна Клинкевич. Она работает у нас только спрошлого года. Ее супруг – один из руководителей облздрава.

Он сказал это ровным и спокойным голосом, но что-тозаставило Дронго насторожиться.

– Сколько ей лет?

– Тридцать шесть. Молодая и перспективная кандидат наук, –сказал с явной иронией Степанцев. – Представьте себе, сегодня в хоспис идутдаже ученые.

– Она живет в Николаевске?

– Нет, в самом центре Санкт-Петербурга. И служебная машина супругакаждый рабочий день привозит и увозит ее обратно. Можете сами подсчитать,сколько бензина уходит на такую дорогу.

– Вы говорили, что у вас удобная дорога, – напомнил Дронго.

– И поэтому сюда можно гонять служебную машину?

– Но вы тоже ездите туда на служебной машине.

– Которая принадлежит нашему хоспису, – вспыхнул Степанцев.

– Кандидат на ваше место, – все понял Дронго.

– Очевидно, – кивнул Федор Николаевич, – она считает, чтотак быстрее сделает карьеру. Она думает о своей карьере, а я – о своемучреждении. И все, что она делает или сделает, будет лишь для показухи ивыдвижения. Но разве в наши дни кто-нибудь интересуется такими «мелочами»?

– Это через нее узнали о смерти Боровковой?

– Безусловно. И она же организовала утечку информации в прессуо таком чудовищном вампире, как я. В общем, все понятно: обычные интриги наработе. У нас большой бюджет, есть много поводов для организации проверок.Особенно когда твой муж работает первым заместителем руководителя облздрава. Сее приходом наш коллектив начало лихорадить. Раньше такого никогда не было. Ноэто тоже нужно пережить. Я надеюсь, что ее уберут наверх, минуя мою должность.

– Даже в таком заведении, как ваше, есть свои внутренниеинтриги, – понял Дронго.

– А где их нет? Люди не меняются. Их вообще невозможноизменить. Поэтому я такой убежденный атеист. Людей не пугают даже возможныеадские муки. И в раю, и в аду они будут вести себя так же, как и здесь.Абсолютно одинаково. Поместите группу людей в замкнутое пространство – и тамначнут проявляться все их лучшие и худшие качества. С космонавтами работаютопытные психологи, а когда этого нет, получается обычный коллектив со своиминравами и сварами. Знаете, что самое смешное? Если мой заместитель узнает отом, что Боровкова умерла не своей смертью, она обвинит в этом именно меня. Нев убийстве, конечно, а в сокрытии этого преступления. И никто даже не вспомнит,что именно она организовала через своего супруга и эту гнусную статью противменя и настроила губернатора, чтобы как можно быстрее похоронить нашупациентку. Поэтому я буду просить вас работать так, чтобы наши сотрудникиничего не поняли. Иначе вам просто не дадут работать. А меня отстранят отдолжности до завершения расследования. Вот теперь у меня все.

– Мое появление сложно будет скрыть от коллектива. Мне нужнобеседовать с вашими сотрудниками и пациентами. Иначе я ничего не узнаю.

– Я об этом подумал. Учитывая вашу внешность восточногочеловека, мы выдадим вас за специалиста из Башкирии. Тогда все поверят, что выприехали именно оттуда.

– Почему из Башкирии?

– У нас в прошлом году был пациент, дядя премьер-министраБашкирии. Племянник приезжал лично навестить своего дядю. Вы, наверно, знаете,что на Востоке не принято сдавать родственников в хоспис, как бы сильно они ниболели. Но это был брат его матери, он всю жизнь прожил в Санкт-Петербурге иработал главным инженером камвольного комбината. Рак легких, усугубленныйпрофессиональным заболеванием и его привычкой выкуривать три пачки сигарет вдень. Конечно, спасти дядю мы не могли, но премьеру понравилось наше отношениек тяжелобольным, и он решил построить нечто подобное и у себя. В прошлом годуприезжали двое специалистов из Башкирии за опытом, жили у нас три дня. Если выприедете вдвоем, то я скажу, что вы прибыли именно оттуда. Выдам вас за врачей,и тогда вы сможете разговаривать со всеми, с кем посчитаете нужным. Мнеповерят…

– Завтра вечером мы приедем, – решил Дронго, – скоростнойпоезд идет в Санкт-Петербург около четырех часов.

– Я пришлю за вами свою машину прямо на вокзал, – предложилФедор Николаевич, – водителя зовут Дмитрий. Он вас встретит.

– Это будет очень любезно с вашей стороны. Поезд приходит врайоне пяти. На вокзальную суету прибавим минут десять-пятнадцать. И ещерегистрация в отеле, хотя мы забронируем для себя номера в центре, недалеко отМосковского вокзала. До вас ехать полтора часа. Значит, примерно в семь вечерамы будем у вас. К этому времени, я думаю, ваш заместитель уже покинет вверенноевам учреждение.

– Обязательно, – кивнул Степанцев, – она никогда незадерживается больше положенного времени. Ведь за ней приезжает машина супруга.

Когда их гость ушел, Вейдеманис закрыл за ним дверь ивернулся в кабинет.

– Мы действительно завтра едем туда? – уточнил он.

– А ты сомневаешься? – спросил Дронго.

– Если ты готов туда ехать, то должен понимать, насколькосложным и тяжелым будет это расследование. Возможно, самым тяжелым в твоейжизни. Ты никогда не был в таких местах. Там горе и отчаяние – постоянныесоставляющие жизни этих людей. Трагедия на трагедии, драма на драме. А мне ненравится твое состояние в последнее время. Ты считаешь, что выдержишь?

– Я думаю, что мне обязательно нужно поехать туда. Радисамого себя. Именно в таких местах начинаешь ценить чудо жизни, начинаешьпонимать, какой бесценный дар ты получаешь в подарок и как бездарно ты еготранжиришь. И еще… Я хотел просить тебя поехать туда вместе со мной.

– Мог бы и не просить. Я бы все равно не отпустил тебяодного. Как говорят в таких случаях, «у каждого Шерлока Холмса должен быть свойдоктор Ватсон».