Договорились о дате церемонии и последнем маршруте погибшей женщины. Собственно маршрут мог быть любым, кроме посещения покойной загородного дома, где до смерти она проживала. Карасев объяснил, что хочет оградить свой домашний очаг от назойливых журналистов и любительских камер.

Устраивать дома поминки по жене после ее похорон Карасев тоже не планировал. На территории его птицефабрики есть прекрасная столовая, там можно организовать самые пышные траурные мероприятия. Там же, в день похорон, на два-три часа нужно выставить гроб с телом погибшей. Конечно, друзей и родственников у покойной не было, но толпу можно организовать из рабочих птицефабрики, ведь наверняка будет пресса. Поэтому нужны плакальщики.

Карасев положил телефонную трубочку и вздохнул — похороны состоятся через три дня. Но даже эти предстоящие три дня ему уже сейчас казались бесконечной вечностью и были в тягость.

Он знал, что с раннего утра завтрашнего дня в его офис потянутся люди с цветами, чтобы засвидетельствовать свое участие и выразить соболезнование по поводу безвременно ушедшей из жизни жены. Конечно, будет телевидение и другие средства массовой информации. Если не считать Карлу и Карину, то друзей они с Людмилой не завели, а в искренность партнеров по бизнесу и просто малознакомых людей он не верил. Да, и не нуждался он в сочувствии.

Смерть Людмила несла с собой освобождение от давно тяготевшего над ним брака, а, возможно, даже счастье, о котором он так страстно мечтал. Людмила в его жизни по большому счету ничего не значила. Лет десять назад, когда он только-только вышел из тюрьмы после третьей ходки, в ее доме он нашел временный ночлег и кусок хлеба.

Уже тогда Людмила пила все, что имеет хоть какое-то отношение к спиртному. Увлечение дешевым алкоголем у Людмилы осталось до последних дней ее жизни. Казалось бы, дома собственный винный погреб, заполненный бутылками с коллекционным вином, а Людмила посылает Вольдемара, управляющего домашним хозяйством Карасевых, в магазин за ящиком копеечной бормотухи.

И хотя не жену он сейчас потерял, а обычную опустившуюся, презираемую им женщину, все равно случай требовал печаль и траур. Карасев не мог себе позволить похороны наспех и венки с бумажными цветами. Он был богат и узнаваем, а Людмила носила его фамилию — это обязывало к соблюдению всех принятых траурных традиций.

Из офиса Карасев поехал отдыхать в свой загородный дом. Хотелось покоя, легкой музыки и бокала красного вина в обществе Карины. Карина ласковой кошечкой свернется на диване перед камином, а он будет сидеть в кресле напротив и любоваться своей богиней.

Только Карина все нудные годы жизни с Людмилой поддерживала в нем жизненный тонус. Для нее он богател, строил великолепный особняк в сосновом бору, ухаживал за своим телом. С ней вместе он планировал состариться и умереть в один день.

Карина Ромуальдовна Розина, прима городского драматического театра, заслуженная артистка республики, нежная, аристократичная леди с первого дня знакомства поселилась на постоянное жительство в сердце Карасева Василия Степановича. В ту пору он был нищим, криминальным лицом, без денег и собственного жилья.

Карина снисходительно принимала его ухаживания, но выйти за него замуж категорически отказалась. Говорила, что она творческий человек, любящий свободу, а узы брака они и есть узы. Домашние обязанности повиснут гирями и загубят ее талант актрисы. Но в более близких, чем дружба, отношениях не отказала. Правда, с одним условием — Карасев должен жениться на Людмиле.

Почему именно Людмилу она выбрала Карасеву в жены, ему до сих пор непонятно. Людмила к тому времени уже прожила около сорока лет, а красотой и умом даже в молодости не блистала.

Нищее, убогое жилье и больной сын — вот и все богатство Людмилы. Жила, а вернее перебивалась она тем, что собирала по помойкам стеклянную тару и макулатуру, а затем несла в приемные пункты. Но даже эти небольшие деньги она тут же оставляла в пивных ларьках.

Надо отдать должное Карине: все эти годы она заботилась о гардеробе Людмилы, ее манерах и даже образе жизни. Когда Карасев уже имел в банках счета с солидными остатками денежных средств, Карина задалась целью вылечить сына Людмилы.

Она возила его в лучшие клиники республики для консультаций и вскоре знала все не только о его болезни, но и о методах ее лечения. Потом подыскала клинику в Швейцарии и сама, лично отвезла туда парня.

Конечно, все расходы взял на себя Карасев, но делал он это только для Карины. Раз она считает, что так правильно, значит она права. Сейчас Карина систематически звонит в клинику и следит за лечением своего подопечного.

Лечащий врач, немецкоговорящий швейцарец Феликс Майер, похоже, уже узнает Карину по голосу. А ведь для того, чтобы свободно общаться с доктором Карина целый год с репетитором занималась изучением немецкого языка. Даже диалект доктора учла, поэтому и с репетитором долго определялась, настоящий кастинг организовала.

Дома Карасев приказал повару приготовить легкий ужин на двоих и накрыть стол. Затем позвонил Карине, договорился с ней о встрече и отправил за ней машину. Домашнюю прислугу отпустил до завтрашнего дня. Ему хотелось уединения, ведь именно этим вечером он хотел сделать Карине предложение.

Карину он встретил во дворе и сам помог выйти из машины. Уже дома попытался ее поцеловать, но Карина отстранилась и укоризненно произнесла:

— Что ты, Вася? У нас в доме траур! Пожалуйста, не позволяй себе ничего подобного. Я сегодня приехала только для того, чтобы вдвоем с тобой почтить память нашей дорогой и любимой покойницы.

Карина приложила к глазам кружевной платочек и повернулась к Карасеву спиной. Карасев понял, что предложение делать сегодня не стоит, иначе, можно нарваться не только на отказ, но и неприязнь с ее стороны. Он тоже решил проявить благородство и предложил Карине:

— Я тут, Кариночка, подумал, что нужно бы сына Людмилы привезти на ее похороны. Они любили друг друга. И как-то не по-человечески будет, если мы не организуем их последнюю встречу. Ты как, одобряешь?

— Вася! — воскликнула Карина и чмокнула Карасева в щеку, — Ты лучший, ты чудо! Как же я сама об этом не подумала? Но ты, же понимаешь, что это связано с расходами? И немалыми.

— Ты об этом не беспокойся. Справимся.

— К сожалению, мы с тобой не в праве самостоятельно решить этот вопрос. Я должна посоветоваться с Феликсом. Как он решит, так и будет. Звонить?

— Да, конечно.

Карина сразу же позвонила лечащему врачу и рассказала ему о произошедшей трагедии. Потом, постукивая пальцем по столу, долго слушала своего собеседника. Карасев знал этот жест Карины — она волнуется.

«Святая душа! — с нежностью наблюдал за ней Карасев, — Волнуется, словно за собственного сына. Кажется, я начинаю понимать, почему она когда-то приказала мне жениться на Людмиле. Когда мы с ней познакомились, она была неизвестной актрисой местного театра и мечтала о карьерном росте. Поэтому замужество не планировала. Но меня любила и хотела, чтобы я был счастлив. По сути ведь Люда была добрым и бесхитростным человеком и как могла, так и заботилась обо мне. Ну и, наверное, в этом случае ревность со стороны Карины совершенно исключалась. Разве можно было ревновать меня к Людмиле? Да, Карина умный и прозорливый человек».