— Я не читал. — хмуро усмехнувшись, ответил Райнхард, глядя куда-то в стену. — Просто знал, что подобный мой жест приведет к этому диалогу.

Ева хотела было что-то ответить, но вместо этого поспешила обратно в ванную, забрав дневник с собой. Совсем скоро она вышла чистая, а главное — в одежде. На ней были домашние штаны и свободный свитер с дурашливым принтом в виде кошачьей мордашки.

— Очень мило. — усмехаясь заметил Райнхард, стоящий у окна.

Девушка ему не ответила. Она лишь кинула на дьявола неодобрительный взгляд и молча прошла к своему шкафу.

— Не понимаю, почему ты злишься. Ведь не я сделал тебя наследником Сифа. Я всего лишь рассказал о твоем месте в этом мире.

— Как бы мне не хотелось, ты теперь не уйдешь. Это не нравится мне куда больше, чем всё происходящее. — хмуро ответила Ева.

— Зря ты так. Если бы не я, ты была бы мертва. А даже если не брать этого в расчет, я второй по силе наследник Каина, который развивал свои способности столетия. Неужели нет ничего, с чем я мог бы тебе помочь?

Ева вдруг замерла, глубоко задумавшись. На самом деле, ей не нужно было ничего в открытом шкафу. Она просто перекладывала вещи с места на место, желая себя чем-нибудь занять. Вопрос Райнхарда застал её врасплох, но в голове тут же всплыли слова матери о том, что бабушке Алексе нездоровится. Она болела уже на протяжении месяца, лекарства не помогали, а врачи лишь говорили, что осталось ей недолго.

— Вообще-то есть кое-что. — как-то неуверенно произнесла Ева. — Мне нужно помочь одному человеку. Моей бабушке.

— Приемной или настоящей? — в лоб спросил Райнхард, снова приобретая серьезный вид.

— Она мать моего приемного отца, по сути, глава семейства. Но это неважно. Последнее время она плохо себя чувствует. Врачи ничего не могут поделать и только разводят руками.

— Почему твой голос звучит так неуверенно? — прервал её дьявол прямым вопросом.

По Еве было видно, что она на секунду растерялась. Она всё еще стояла спиной к мужчине, и с пару секунд после его вопроса принялась снова перекладывать вещи. Наведение чистоты её успокаивало. Райнхард молча ждал, тем самым показывая, что он жаждет получить ответ и не собирается менять тему. Тогда, помедлив, девушка поджала губы и тихо, не оборачиваясь, ответила:

— Я не уверена, что она хочет принимать помощь от меня. Бабушка так и не смогла смириться с тем, что её сын выбрал себе невесту, которая оказалась бесплодна. И еще больше злилась, когда они решили взять приемную девочку. — Ева снова начала перебирать вещи, вместе с тем стараясь сделать свой голос более оживленным. — Но не подумай, я не виню её. Она хотела на старости лет понянчить своих внуков, а Виктор — её единственный сын. И вообще, я даже понимаю её.

Райнхард был молчалив. Он не спешил отвечать на такое откровение Евы, хоть и чувствовал в её словах явную горечь. Он был дьяволом, и понимать, когда иные существа ему врут — было чем-то само собой разумеющимся. В этом же случае стало ясно, что его собеседница врет сама себе. Однако мужчина просто решил, что это не его дело.

— Ну, если ты этого, действительно, хочешь, то идем. — он сразу выдвинулся к двери, не давая Еве и шанса возразить.

Совсем скоро они спустились на первый этаж и, минув коридоры, подошли к двери из красивого красного дуба. Именно в этот момент из спальни осторожно вышла Ребекка — служанка и по совместительству сиделка Алексы. Она выглядела как молодая девушка лет двадцати пяти. Всегда была скромно, но опрятно одета и очень много немного по-глупому улыбалась. В доме ценили ее кроткий нрав и исполнительность, поэтому за последние пару лет, она стала почти членом семьи, как и старый дворецкий Вильгельм.

— Ева? Здравствуй. — удивленно произнесла Ребекка. — А почему ты не в школе? И… — взгляд её перешел на Райнхарда, — … кто этот мужчина?

— Это… — Ева была в заметной растерянности, она совсем не умела врать, — … мой новый репетитор по литературе. Я как раз хотела познакомить его с бабушкой Алексой, ведь он очень заинтересовался её познаниями в эпохе французского романтизма.

Девушка говорила с паузами, придумывая отговорки на ходу, что было невероятно заметно. Ребекка, будучи весьма наивной, всё равно смотрела с недоверием. Но вдруг Райнхард аккуратно взял её руку и галантно поцеловал тыльную часть ладони.

— Дорогая моя, позвольте нам пройти. — глаза его на мгновение поменяли цвет на огненно красный, и лицо служанки вдруг стало спокойным и расслабленным.

— О, ну раз так, то, конечно, не буду вам мешать. — с непонятной радостью в голосе произнесла она и, слегка поклонившись Райнхарду, поспешила куда-то на кухню.

— Что ты сделал с ней? — шепотом и с заметным опасением спросила Ева.

— Я же дьявол. — отвечал он ей спокойно. — Было бы странно, если бы я не мог проникать в головы смертных. Читать мысли, копаться в прошлом, побуждать к нужным мне действиям. Это, можно сказать, одна из моих основных сил. И нет, не волнуйся, я не использовал её на тебе.

Он усмехнулся и без стука открыл дверь. Внутри пахло медикаментами и какими-то травами. В комнате было чисто, тепло и уютно. В кресле качалке, повернутом к большому окну, выходящему на хвойный парк, слегка покачиваясь, сидела пожилая женщина. Несмотря на её возраст, она выглядела очень опрятно и изящно. Свободное платье, набор повседневных украшений и легкий макияж выдавали в ней статную даму, любящую жизнь.

Райнхард смело зашел внутрь, в то время как Ева помедлила переступать порог. Слыша, что дверь открылась, Алекса обернулась, и лицо её отчего-то искривила гримаса недовольства и даже нескрываемого презрения.

— Тебе нельзя заходить сюда. — громко и строго произнесла она в сторону приемной внучки. — И тем более приводить сюда незнакомцев. Это возмутительно. Немедленно уйдите оба, пока я…

Она болезненно закашлялась, не успев договорить. Кашель был громким и неприятным слуху. Алекса скривилась от боли в легких, кладя ладонь себе на грудь и старательно потирая её. Откинувшись в своем кресле, тяжело дыша, она хриплым шепотом выдавила:

— Уйди прочь, ты же знаешь, я не хочу тебя видеть.

— Но, бабушка, этот человек может тебе помочь. Он… врач! — робко возразила Ева, так и не решаясь войти.

— Мне не нужна помощь от тебя, грязная девчонка! — вскрикнула старуха, вкладывая в этот хриплый крик все свои силы.

Ева замерла и поджала губы. Она никогда не понимала, почему Алекса