Флетч печально улыбнулся, заметив, что уже отправил в прошлое отношения Топаз и Лазаро. Что ж, они уйдут в прошлое, эти самые отноше­ния, вдруг твердо решил он. Этот проклятый остров отнял у него то, что ему принадлежало, а теперь он возьмет кое-что взамен. Нечего ей ос­таваться тут, рискуя свободой или даже жизнью. Он позаботится о Топаз, позаботится о том, чтобы она не была такой худой и хрупкой. Флетч тут же почти с ненавистью упрекнул себя в том, что пытается подвести базу под свои желания, оправдать их благородной целью. Почему просто не признать, что он готов на все, чтобы заполу­чить эту женщину. На все, невзирая на обстоя­тельства.

И вдруг он понял, что его не просто влечет к Саманте – он испытывает к ней нежность, же­лание заботиться о ней, и именно поэтому ему стыдно просто взять и овладеть ею, пусть даже девушка будет не против.

– Вот, – Саманта обернулась к нему, сияя от восторга. – Смотрите – разве это не пре­красно?

Проследив глазами за ее взглядом, Флетч медленно кивнул.

– Действительно очень красиво.

«Окошко» Саманты оказалось естественным разломом в стене пещеры, который начинался в двух футах над землей и тянулся на восемь футов вверх и на пять в ширину. Отсюда действительно открывался вид потрясающей красоты. Лунный свет отражался в темных водах озера, окружен­ного величественными зелеными деревьями, гус­тая листва которых отбрасывала повсюду при­чудливые тени.

Саманта смотрела на Флетча, и в глазах ее ясно читалось разочарование.

– Неужели вам не нравится?

– Я ведь сказал – пейзаж просто прекрасен.

– Но вы говорите это неискренне. – Она вдруг схватила его за руку. – Я же вижу. Не уже ли у вас никогда не меняется выражение лица? Скажите, о чем вы сейчас думаете?

Он боялся, что то, о чем он думал, было уже слишком хорошо заметно. Каждый мускул его тела отозвался легкой дрожью, он испытал неве­роятное возбуждение от одного невинного при­косновения Саманты. На виске его пульсирова­ла голубая жилка.

Словно почувствовав что-то неладное, Са­манта отдернула руку и со смущенным смешком сделала шаг назад.

– Извините. Это было грубо с моей стороны. Конечно, вам пришлось научиться ничем не выдавать свои чувства. Ведь для бизнеса это просто необходимо. – Она задиристо вздернула подбо­родок. – И все же я сказала правду. Окружаю­щим наверняка не по себе, когда они видят это ваше непроницаемое, каменное лицо.

– Уверяю тебя, когда я чего-то хочу, то дово­жу это до сведения окружающих самым недву­смысленным образом, – сухо отрезал Флетч. – По крайней мере до сих пор никто не жаловался.

– Может быть, они знают, чего вы хотите, – сказала Саманта. – Но они понятия не имеют, о чем вы думаете.

Флетч внимательно изучал девушку.

– А тебе так важно знать, о чем я думаю?

–Да.

Несколько секунд Флетч молчал, затем лицо его озарилось улыбкой.

– Что ж, попытаюсь дать тебе то, чего ты хо­чешь. Попроси – и получишь.

Почему она не поняла сразу, как красив этот мужчина? Конечно, он не был таким красавчи­ком, как Риккардо, но когда Флетч улыбался, все вокруг словно озарялось солнечным светом. У То­паз снова перехватило дыхание, и она с ужасом почувствовала, как начинает сладко ныть внизу живота. Что с ней происходит? Она не настолько глупа, чтобы не понимать, что с каждой секун­дой тело ее все острее ощущает близость Флетчера Бронсона. И остановить это невозможно. К то­му же Саманта вовсе не была уверена, что хочет останавливаться. Она была смущена и испугана тем, что происходит, но это позволяло ей вспом­нить, что она, черт возьми, жива, и помогало по­бороть страх.

– Ну же? – Флетч вопросительно смотрел на девушку.

Она подошла поближе к «окошку» и жадно вдохнула воздух, полный запахов ночного леса.

– Я не стану пользоваться вашим великодушием. Пока не стану. Но взамен попрошу вас сделать для меня кое-что, когда вы выберетесь с острова. Позаботьтесь о том, чтобы Люси получи­ла необходимую ей помощь. У нас есть на Барба­досе союзники, которые предоставят деньги и готовы все организовать, но Люси…

– Люси – та девочка, с которой ты говорила у вертолета? Она выглядела очень расстроенной. И какая же помощь ей требуется?

– Люси изнасиловали несколько солдат в Аб­батстве. Это обычная техника их допросов. – Саманта продолжала смотреть на раскинувшееся внизу озеро. – Эти негодяи думали, что отец Люси владеет нужной им информацией. Представляе­те, какая это травма для ребенка.

– Догадываюсь! – Голос Флетчера прозву­чал так необычно, что Саманта невольно огляну­лась. В глазах его горело холодное бешенство. – Боже мой! – воскликнул он. – Что же за мон­стры засели в этом вашем Аббатстве?

Саманта молчала.

– Они убили твоего отца, – хрипло произ­нес Флетч. – Должно быть, и тебе хочется убить кого-нибудь из них.

– Сначала хотелось.

– А сейчас уже нет?

Топаз устало покачала головой.

– Ненависть пожирает душу человека до тех пор, пока ничего не останется. И тогда ты стано­вишься таким же, как те, кого ненавидишь. Поэ­тому я стараюсь очистить душу от ненависти. Лучше попытаться изменить плохое на хорошее и врачевать старые раны.

– Наверное, ты права, но я бы не смог на твоем месте относиться к этому так философски. Я сам с удовольствием нанес бы пару ран.

– Зло порождает зло. Кто-то должен остано­виться, чтобы не плодить его дальше, – тихо произнесла Саманта.

Но Флетч видел, что губы ее снова дрожат, а руки отчаянно сжимают фонарь. В душе Саман­ты снова проснулись хорошо знакомые страхи. Не стоило позволять себе снова вспоминать ужасы прошлого.

Сейчас в ней не осталось почти ничего от от­чаянной, готовой на все Топаз. Перед Флетчем стояла испуганная и одинокая женщина, кото­рую так хотелось обогреть и защитить.

Не в силах больше сдерживаться, он заклю­чил Саманту в объятия и завладел ее губами. По телу его пробежала легкая дрожь. На смену нежности пришло вдруг такое острое возбуждение, какого Флетч не испытывал никогда в жизни.

И Саманта ответила на его поцелуи. Сначала робко, потом смелее… Ей так хотелось забыться в объятиях этого едва знакомого ей человека. Пока он обнимал ее, она могла ни о чем не ду­мать, ничего не бояться… Да она и не могла ни о чем думать. У нее кружилась голова, и время словно остановилось.

А Флетч, казалось, сошел с ума. Никогда еще он не чувствовал такого полного родства с кем бы то ни было. То, что эта хрупкая девочка, почти ребенок, так самозабвенно целовала его, словно отдавая ему свою душу, показалось ему чудом. Ему хотелось сейчас одного – овладеть ею прямо здесь, сейчас, не думая о последстви­ях – да и когда он о них думал!

И все же что-то остановило его. Он не мог так поступить с ней. За какие-то несколько ча­сов эта удивительная девушка стала невероятно дорога ему. Он не мог оскорбить ее, причинить ей боль… Но ведь она сама этого хочет. Да, да, он чувствует это. Так почему не дать ей того, что хочет она, что сам он жаждет так, словно она для него – единственная желанная женщина на свете…